Замок без зеркал. Евгения Усачева

много сил. Я сомневался, что теперь мне хватит запаса энергии, чтобы достичь замка Бога Смерти. Хотя, в связи со сложившейся обстановкой, я не представлял, будут ли мне там рады.

      Я отвлёкся на свои мысли, ещё и сказалась утечка энергии, поэтому Всаднику удалось сбить меня с ног. Я упал вниз, и острые клыки торчащих из-под земли верхушек скал больно впились мне в спину. Самому не верилось, что всё происходило наяву, и Всаднику Войне – даже не самому главному из четырёх братьев – почти удалось меня одолеть. Он приставил к моему горлу обжигающий меч, и давил на него, желая полоснуть меня по шее. Я же схватился за руки противника, отводя от себя лезвие его оружия. Противоборство наших сил только начиналось. И оно бы длилось ещё неизвестно сколько, если б вдруг тело Войны не вспыхнуло ярко-синим пламенем. Он вскочил, будто ужаленный и начал неистово размахивать своим раскалённым мечом, пытаясь нанести удар невидимому противнику. Но тут в него полетело что-то – какой-то круглый светящийся предмет. Всадник не успел увернуться. Шар ударился о его спину и разлетелся на тысячи искр, которые вспыхнули, объяв тело Войны новой порцией пламени. Всадник взревел и с дикой яростью кинулся в сторону – туда, откуда, как ему показалось, прилетел шар. Я тем временем поднялся на ноги, держа меч наготове. И в ту же секунду из-за огромного валуна, примостившегося у высохшего русла реки, выскочили две высокие фигуры. Я инстинктивно выставил оружие вперёд, но тут же убрал его: мои глаза расширились от удивления. Я увидел перед собой Ананке – только совсем не такой, какой её запомнил. Передо мной предстала закалённая в битвах воительница. Её меч был обнажён, на плече болтался лук со странными светящимися стрелами. Длинные спутавшиеся волосы сбились на бок, а лицо было перепачкано в саже. Но глаза… Глаза по-прежнему светились жаждой великих свершений, любопытством, страстью, огнём и вечной влюблённостью в кого-то. Ананке не раз упоминала, что просто жить без этого не могла, что постоянно была в кого-нибудь влюблена, и все её влюблённости были похожи на одержимость.

      Когда я увидел её в мире Посмертия в таком воинственном виде, то сразу понял, что произошло, действительно, что-то серьёзное.

      Её спутник показался мне смутно знаком, хотя при жизни мы, скорее всего, не встречались. Но я откуда-то его знал. И стоило поднапрячь память, как спустя несколько мгновений его имя и фамилия всплыли в моей голове, ещё до того, как Ананке представила нас друг другу.

      Необычно было осознавать, что теперь он больше не играл на фортепиано, не дирижировал, не писал музыку. А вместо дирижёрской палочки в его руках покоилась катана. Он очень изменился. Не таким я запомнил его на портретах и старых фотографиях. Образ утончённого аристократа с сильным волевым взглядом сменил образ бесстрашного воина. Он бросил курить, а также сбрил почти под ноль свои волосы, хотя и при жизни носил короткую арестантскую причёску. Выглядел он не молодо, хотя на вид ему нельзя было дать больше сорока. Но дело, скорее всего, было в