Замок без зеркал. Евгения Усачева

прошли. Но он так и не избавился от своей дурной привычки постоянно молчать, глубоко уходя в свои мысли.

      Ананке не очень-то распространялась о своём друге. Мы обсуждали, в основном, нашу общую проблему в виде диктата Бога Смерти Эвклидиса, а также дела Ордена Сопротивления. Хотя, я как-то заметил, невзначай, какие взгляды бросали друг на друга Ананке и Арсений. Они были наполнены особой теплотой, глубокими чувствами, несмотря на то, что обстановка складывалась тяжёлая, практически, война висела у нас на носу. Из всего этого я сделал вывод, что их отношения, возможно, выходили за рамки дружеских, но из соображений тактичности я ничего расспрашивать не стал. Я почувствовал едва ощутимый укол ревности. Хотя, мне-то что? Я, наоборот, был рад, что эта храбрая девушка нашла своё личное счастье хотя бы в мире Посмертия. И её избранник, и неизменный единомышленник, по-видимому, тоже.

      Был у Ананке ещё один важный союзник – Ярослав – близнецовое пламя Унго, вместе с которым мы победили Вождя Лже-Дмитрия. Он, фактически, являлся её правой рукой в делах Ордена. Ананке, ведь, сообщила, что собрала под его знамёнами всех умрунов, которые выходили с ней на связь во время её жизни на Земле. Всем им она оказала помощь, и теперь они помогали ей в её борьбе против диктатора. Её бабушки, разумеется, тоже присоединились к Сопротивлению, как и собственная семья Эвклидиса – его жена и двое сыновей со своими детьми. Они не признали его преступную власть и отказались ей подчиняться.

      – Филлида – дрянь, шестёрка! Всегда за ним бегала. Теперь они вместе там всем заправляют, в его цитадели! – проворчала Ананке с едва скрываемой злостью и ревностью.

      С Филлидой они долгое время были подругами. А Эвклидис… Эвклидис был для Ананке всем…

      Вот так судьба в очередной раз сделала крутой вираж в её жизни и перевернула всё с ног на голову. Но я не прекращал восхищаться храбростью и стойкостью этой девушки. А ещё тем, что она не переставала любить. И как бы ни ломала её судьба, она не утратила эту способность – способность любить просто так, потому, что может, любить ради самой любви.

      В какой-то степени мне теперь было жаль Эвклидиса. Что он лишился своего близнецового пламени. Навсегда ли? Этого не мог предсказать никто. А мне ещё предстояло встретиться лицом к лицу с Богом Смерти. В тот вечер, я, не раздумывая ни минуты, решил, что обязательно помогу Ананке восстановить справедливость. Ради неё я и приходил в миры. Ради неё мне и следовало быть.

      3

      Потом, уже после полуночи, мы сидели и болтали просто о жизни, как старые добрые друзья. После истории с Вождём, я ничего не слышал об Ананке. Наши пути разошлись, и мне было очень интересно узнать, как сложилась дальнейшая жизнь этой необычной девушки. Воспользовавшись отсутствием Арсения, который пошёл за хворостом для костра, я осмелился задать Ананке не совсем тактичный вопрос. Я спросил, был ли у неё при жизни муж.

      – Нет, – ответила она. – Живые никогда не были мне интересны. Я… не могла с ними взаимодействовать.

      – Почему,