Наши за границей. Где апельсины зреют. Николай Лейкин

нам вчера. Ежели по часам судить, то теперь уж завтра, потому утро, – отвечала супруга. – Ну пойдем. Надо в гостиницу ехать. Ведь мы решили сутки пробыть в Берлине и посмотреть город.

      Они двинулись к станционным дверям. В окна виднелся буфет и снующие кельнеры.

      – Вокзалишка-то неважный, – говорил Николай Иванович, переступая порог станционного дома. – Я думал, что в Берлине уж и не ведь какой шикарный вокзал. Будешь что-нибудь есть и пить на станции?

      – Какое теперь питье и еда! Только бы скорей до постели. Поедем скорее в гостиницу. Вон гостиничный швейцар стоит, и у него на шапке «Готель-де-Берлин» написано. Поедем с ним. Наверное, у них карета. Он нам и наш багаж выправит. Дай ему квитанцию.

      – Надо ведь еще про саквояж и подушки справиться, которые мы в том прежнем поезде оставили. Ведь уж телеграмму нашу они наверное получили.

      – Завтра справимся, завтра. Какая теперь справка! Поедем скорей в гостиницу. Даже и насчет багажа можно завтра утром. Где теперь хлопотать! Завтра встанем и пошлем с квитанцией. Швейцар и насчет подушек, саквояжей справится. Марья Ивановна говорила, что в Берлине в гостиницах есть такие лакеи, которые говорят по-русски. Вот такому и объясним все основательно.

      Николай Иванович подошел к гостиничному швейцару с надписью на шапке и крикнул:

      – Готель-де-Берлин! Нумер? Есть нумера?

      Тот удивленно посмотрел на него и спросил:

      – Was für ein Nummer fragen Sie, mein Herr?[58]

      – Комнату нам нужно… Циммер, – пояснила Глафира Семеновна.

      Швейцар встрепенулся:

      – Ein Logement wünschen Sie? Ein Zimmer? O ja, Madame, bitte… Haben Sie Koffer? Bagage?[59]

      – Багаж морген, морген. Шнель ин готель. Вир волен шляфен[60].

      – Bagage kann man bald kriegen. Geben Sie nur die Quittung[61].

      – Нейн… Багаж морген…

      – Also, bitte, Madame[62].

      Швейцар пригласил их следовать за собой.

      – Карета у вас здесь, что ли? – спрашивал его Николай Иванович, но швейцар не понял и смотрел на него вопросительно. – Глаша! Как карета-то по-немецки? Спроси, – обратился Николай Иванович к жене.

      – Ваген. Хабензи ваген? – задала она вопрос швейцару.

      – О, nein, Madame. Hier ist unweit. Nur zwanzig Schritte[63].

      – Глаша! что он говорит?

      – Говорит, что нет кареты, а про что остальное бормочет – кто ж его разберет.

      Кондуктор вывел супругов со станции и повел по плохо освещенной улице. Это удивило Николая Ивановича.

      – Да в Берлин уж мы приехали? Не перепутались ли опять как? Черт его знает, может быть, кондуктор и в насмешку нам наврал, – говорил он. – Мне рассказывали, что Берлин залит газом. Кроме того, электрическое освещение. А здесь смотри, какая темень.

      – Берлин? – спросила Глафира Семеновна швейцара.

      – О, я, мадам. Готель-де-Берлин, – отвечал швейцар, думая, что его спрашивают, из какой он гостиницы.

      – И этот отвечает, что Берлин. Странно. А улица совсем темная. Только кой-где фонарик блестит. Да и народу-то на улице не видать. Ни народу, ни извозчиков, – дивился Николай Иванович.

      Гостиница была действительно недалеко.

58

О каком номере вы спрашиваете, сударь?

59

Хотите поселиться? Комната? О да, сударыня, пожалуйста… У вас есть чемоданы, багаж?

60

Быстрее в отель. Мы хотим спать.

61

Багаж можно быстро получить. Просто дайте квитанцию.

62

Тогда пожалуйста, сударыня.

63

О нет, сударыня. Здесь недалеко. Всего двадцать шагов.