Пионерское лето 1964 года, или Лёша-Алёша-Алексей. Александр Степанов

нет». Лемехова, в свою очередь, рапортовала о готовности отряда к линейке Сталине Ивановне.

      Воспитательница осмотрела ребят, стоявших в шеренге, остановила взгляд на Круглове, потом перевела взгляд на пацана из звена Глухарёва и объявила:

      – Круглов и Середа встали в строй последними. Сегодня после ужина вместо личного времени ― помощь дежурным по отряду в уборке территории!

      – А где же логика? ― возмутился Круглов. ― Мы же не опоздали. Кто-то же должен встать в строй последним! ― Он повернулся к Середе и громким шёпотом поинтересовался:

      – Что я, рыжий, что ли? Расизм какой-то по цвету волос!

      – Рудый ― рыже-красный, человек опасный! ― хрипло прошептал кто-то из пацанов.

      Ребята и девчонки рассмеялись. Сталина подавила улыбку и отчитала:

      – Ишь ты, как он разговаривает! А логика, Круглов, в том, что кто-то должен помочь дежурным убрать территорию! А остальным поясняю: фантики от конфет на территории не бросать, не мусорить. Самим же потом убирать всё придётся. Понятно? Ещё вопросы есть?

      …Да, подумал я, логика железная: была бы работа, виновный будет тут же назначен! И ещё мне вспомнилось выражение заместителя директора в прошлую смену. Он нашёл окурок за нашим отрядом и потребовал от воспитательницы: «Тщательно разберитесь в этом деле и… накажите кого попало!» В воспитательных целях отбой в палате мальчишек в тот день объявили на два часа раньше обычного.

      Я уже знал всех ребят со своего звена и многих мальчишек со звена «Бэ»: Глухарёва, Мишку Матвеева, их товарища ― Ваську Катрягу, Весёлкина, Гошина Юрку, а по-другому «Гоблина», Середу, да пацана, что перед пионерлагерем в носочках был. Куликова Мишку стали называть «Кулик». Он безобидный и вежливый до тошноты. К ребятам и девчонкам он обращается на «Вы». Это смешно. Надеюсь, пионерлагерь его исправит.

      Мне нужно было найти товарища для «прогулок» за территорию лагеря. Кого? Кузю брать в напарники я не хотел. Если взять его, то придётся брать и Весёлкина. А мне нужен «пацан-могила», на которого можно положиться. Кроме Витьки Ефимова кандидатур не было. Ефим оказался заядлым шахматистом и уже в первый день искал напарника, чтобы сразиться в шахматы. Я согласился сыграть с ним три партии. Это был хороший повод узнать его поближе.

      – Как ты отнесёшься к моему предложению: выбрать время и сходить на речку?

      – Но нас же предупредили не выходить из лагеря? ― взглянул он на меня поверх очков.

      – Предупредили. Выходить нельзя, но, когда хочется, ― можно. Мы же не будем докладывать, куда идём. Никто не узнает.

      – Гарантия не сто процентная, а я в таком положении, что мне режим нарушать нельзя.

      – Это почему? ― поинтересовался я.

      – Тебе скажу. У меня путёвка в лагерь на две смены. Рисковать нельзя. Так что, хочу или не хочу, быть мне примерным пионером.

      – Здесь риска почти нет, ― объяснил я. ― Прошлый год почти каждый день купаться бегал и ничего. А настоящий риск ― это попытка пукнуть при поносе, ― съязвил я. ― А ты что, будешь «Пионер ― всем ребятам пример!» ― так что ли? ― кивнул я на плакат