Пионерское лето 1964 года, или Лёша-Алёша-Алексей. Александр Степанов

знакомые филины-пугачи: «У-ху, у-ху-ху-у,.. пуу-гу, пу-гу-гуу… А-ак, ха-а-ха…»

      …Три года назад в пятом отряде мы с Алькой Лариной, моей хулиганистой подружкой, за территорией пионерского лагеря нашли в россыпи камней их гнездо. Взрослые филины, широко раскрыв крылья, кружили вокруг нас, желая отпугнуть и прогнать от их гнездовья. У них рыжеватое оперение, ярко-оранжевые глаза и пучки перьев на голове, похожие на ушки. Подкравшись, мы разглядывали их птенчиков в гнезде среди валунов камней. Нашли мы и гнездо белки.

      Алька не хуже меня лазила по деревьям. Забравшись на соседнее дерево, мы пытались рассмотреть в дупле маленьких бельчат. Место гнезда филина и дупла белки мы условились сохранить в тайне. Я вспомнил о нашем тайнике в землянке и решил при первом удобном случае наведаться туда, чтобы проверить его сохранность С мыслями об этом я и уснул.

      Глава 2

ДЕНЬ ВТОРОЙ. 11 ИЮНЯ, ЧЕТВЕРГ

      Вот и первое утро в пионерском лагере. Проснулся от того, что замёрз: простыня сползла в ноги. Издалека, со стороны площадки построений, где на столбе висел радиотранслятор, донеслись музыка, и звонкий детский голос бодро сообщил: «Здравствуйте, ребята! Слушайте «Пионерскую зорьку». Эта радиопередача начиналась в семь часов сорок минут, и с включением «Пионерской зорьки» начинался день в пионерлагере. Значит, через двадцать минут ― подъем.

      Весёлкин взял горн и пошёл из палаты. Сквозь мокрые листья деревьев в окно проглядывает серое небо. Я укрылся, закрыл глаза и обнял подушку, чтобы немножко понежиться. Не зря же говорят, чем ближе утро, тем мягче подушка. Но уснуть не давала песня, звучавшая через громкоговоритель:

      …небо вокруг –

      Это рисунок мальчишки.

      Нарисовал

      Он на листке

      И подписал в уголке…

      Звонкой песне чуть слышно аккомпанировала перекличка заводских гудков, призывавших на работу: басом гудел завод № 87, тонко и пискляво подхватывал кирпичный завод, чуть слышно хрипел гудок городской ТЭЦ. Это уже последний, третий гудок. Он подавался за пять минут до начала рабочего дня. Детский хор подхватил:

      …Пусть всегда будет солнце,

      Пусть всегда будет небо,

      Пусть всегда будет мама,

      Пусть всегда буду я…

      «Пусть всегда буду я!», ― улыбнувшись, повторил я слова песни и со смаком потянулся: скоро вставать. В новостях объявили об открытии вчера сессии Верховного Совета РСФСР, на которой присутствовал Никита Сергеевич Хрущёв.

      В палату вошла Ирина Николаевна. Она прошла по проходу вдоль кроватей, проверяя все ли на месте, вернулась к входной двери и, вторя сигналу горна, звонко скомандовала: «Отряд, подъем!»

      – Подъем! ― завопил дурным голосом Кузя и, приподнявшись с постели, треснул подушкой соседа по кровати, Витьку Ефимова. Сделав чёрное дело, громко продекламировал:

      Тех, кто спит ― того убьём,

      кто лежит, тому навесим,

      кто бежит ― того побьём!

      По похожему напеву горнист и подавал сигнал «Подъем».

      – Кузнецов, ну-ка уймись!