Забери меня, мама. Женя Озёрная

было только одно: дойти и открыть дверь, захлопнуть её у себя за спиной и наконец найти место, где сесть. Чтобы немного передохнуть, сделать домашку и отправляться в кровать. Мама приходила с подработок поздно, когда Аня уже скрывалась в своей комнате, и виделись они почти только по утрам.

      Когда голова касалась подушки, всё, что было отложено на потом днём, оживало с новой силой. Нити всех, с кем Аня общалась за день, сплетались в один испещрённый узелками клубок. Начинали переговариваться друг с другом те, чьи слова так и не получилось выкинуть из памяти. Прочитанные и услышанные за день слова теснили друг друга в строках разума, сливались в нечто совершенно новое и мутное, вызывавшее вопросы. Аня ворочалась в постели, пока наконец не решалась встать, чтобы сбросить с себя одеяло, отодвинуть штору и увидеть, как выходит из-за облаков полная луна, а потом вдруг вспоминала, что не одна в этом варится.

      «Не забывайте хорошо спать», – приходили на ум слова гумфаковского преподавателя, чьё имя Аня не помнила, мысленно называя его аистом, потому что он был похож. – Это самое главное. И есть тоже не забывайте».

      И откуда только он знал, что ей не спится? Может быть, тоже страдал в её годы? По нему с его интеллигентной аккуратностью, начищенным портфелем и накрахмаленными рубашками такое предположить было трудно.

      Но как бы там ни было, он говорил правду. Чем сильнее Аня недосыпала, тем беззащитнее её делали нити, и стоило хотя бы попытаться уснуть. Она выпивала стакан воды, переворачивала подушку, будто это поможет, ложилась на другой бок и закрывала глаза, чтобы долго-долго смотреть в безмолвную черноту и ждать. Секунды слипались в минуты, минуты бежали одна за другой, чтобы накопился наконец час и Аня наконец исчезла во тьме цвета воронова крыла.

      * * *

      Открыв глаза, она поняла, что на секунду задремала. В сенцах у Неты было тепло. Моргала лампочка.

      – И что, ты училась? – спросила Нета, посмотрев на экран кнопочного телефона, чтобы проверить время.

      Не хотелось бы Ане вернуться в те месяцы. Она скосила глаза и заметила, что на экране значится два ноль два. Ещё не так уж и долго, и дело пойдёт к утру, а разговор всё не заканчивался.

      – Училась, а куда деваться-то?

      – Ну вот, а тебе всё не так.

      – Трудно мне было, тёть Нет.

      – Всем бывает трудно.

      – Но это не повод меня обесценивать.

      – Ой, скажешь тоже словами своими этими. Что случилось-то?

      – Мама не знает, а ведь я ещё раз, одна, к врачу ходила.

      – Это когда же? – спросила Нета, приглашая Аню к ещё одному рассказу.

      ***

      Даже когда была сдана первая сессия, легче не стало. На улице дремал серый февраль и мама уже ушла на вторую работу в фирму, когда Аня из последних сил встала, собрала нужные документы, кое-как оделась и побрела на автобусную остановку. Казалось, будто каждый из тех, кто сел с ней в пазик, только и дёргает свою нить, думая: знаю я, куда ты едешь. Почему же вас таких сразу не вычисляют и не изолируют?Аня