На изгибе небес. Валерий Гудошников

делаешь, – не унимался штурман, – за восемь часов полёта два раза за рычаг шасси дёрнуть – вот и вся работа.

      – А на земле самолёты ты за меня обслуживаешь, умник? Да если б не я – не пил бы ты сейчас тут спирт, а сидел бы в своём кресле томился.

      – Вот, вот, – заступился за механика Жуков. – Ты, навигатор, кочегара не трогай, он нам на земле больше нужен.

      Шёл шестой час полёта на автопилоте. Полёт был абсолютно спокоен. Кандыба мало прислушивался, как и всегда, к трепотне экипажа и задумчиво смотрел в иллюминатор. Отсюда, из салона самолёта, арктический пейзаж воспринимался как-то иначе, чем из кабины, под другим ракурсом что ли. Он обратил внимание, что когда летели на СП, под самолётом в этом примерно месте были громадные разводья на десятки километров, а сейчас же почти сплошной лёд.

      Он подумал, что не может его быть так много в это время года в этих широтах. Лететь оставалось часа два с половиной, значит должна быть уже чистая вода. Кандыба поискал глазами солнце, увы, его не было видно. Перенёс взгляд вперёд по курсу. Там, впереди, были сплошные льды, кое-где с признаками торошения. А это уже…

      Смутное, ещё не осознанное беспокойство овладело им. Откуда взялись в этом месте такие льды? Они бывают с приближением к полюсу, но самолёт-то летит в обратном направлении. Должна уже быть чистая вода. А вместо этого…

      – Штурман, – обратился он к безмятежно смеющемуся Белоглазову, – посмотри-ка за борт, ничего там странным тебе не кажется?

      – А чего там может быть странного? – удивился тот. – Вода, да лёд, лёд, да вода.

      – Но ты всё же посмотри.

      Тот вытянул шею к иллюминатору.

      – Вода, да лёд, лёд, да вода, – ещё приговаривал он, но с лица его уже сползала благодушная улыбка.

      – Что скажешь?

      – Воды нет, – сказал штурман и посмотрел на часы, – а должна быть.

      Остальные члены экипажа тоже прильнули к иллюминаторам.

      – Ни хрена себе! – ахнул Жуков. – Такие льды в это время могут быть только в море Бофорта. Я перед вылетом карту смотрел.

      – Это море от нас левее на тысячу километров, – возразил штурман, становясь ещё серьёзнее, – не могли никак мы туда залететь. Не первый же раз…

      – И дай бог не последний, – проворчал Корецкий.

      – Да, сюда точно Макар телят не гонял, – проговорил Жуков, вглядываясь вперёд. – Не знаю куда, но мы точно не домой летим, командир.

      – А… куда же? – спросил Белоглазов.

      – А это тебя надо спросить! – встрепенулся Ерёмкин. – Пока ещё штурман у нас ты.

      – А ну-ка, мужики, все по местам! – распорядился Кандыба. – Чертовщина какая-то.

      В считанные секунды все заняли свои места. Ждали решающего слова штурмана. Пару минут он крутил свои рычаги и ручки, потом озабоченно почесался и снова схватился за свои навигационные штуковины. Затем, откинувшись в кресле, удивлённо воскликнул:

      – Ни хрена себе! Ничего не понимаю! Мы, с каким курсом идём?

      – У меня почему-то 320 градусов показывает,– сказал Жуков.

      – Курс