На изгибе небес. Валерий Гудошников

живём, – выдохнул дым Корецкий, – едим в самолёте, пьём в самолёте, спим в самолёте. Разве это жизнь?

      – А ты иначе жить не сможешь, – повернулся к нему Жуков. – Привычка. Вон в отпуск на материк улетишь, а через две недели уже обратно тянет.

      Все согласились, что это действительно так.

      Как всегда в таких случаях стали вспоминать курьёзные случаи, каких в авиации предостаточно.

      – Серёга, расскажи, как ты однажды голую задницу своего командира пассажирам показывал, – попросил Белоглазов второго пилота.

      – Чего? – удивился Корецкий. – Заливайте, но меру знайте. Кто ж поверит? Вот ты, Ерёмкин, поверишь?

      – Не поверю, но всё равно интересно. Рассказывай, трепло полярное.

      – Давно это было, – начал Жуков. – Я тогда на материке летал вторым пилотом на Ан-2 после окончания училища. Командиром у меня был Миша Зудов, парень со странностями, закоренелый холостяк. Прилетели мы как-то в один райцентр, да и заторчали там из-за непогоды на несколько часов. Дали задержку и чтобы время скоротать пошли в местный универмаг. Ну и присмотрел там себе Зудов плавки, вспомнил, что скоро в отпуск. В Сочи он, помнится, собирался.

      – Ну а при чём тут голая задница? – не выдержал Ерёмкин.

      – Не перебивай! – отмахнулся Жуков. – Купил он эти плавки, а когда обратно летели, засомневался, не малы ли? И решил примерить.

      На Ан-2 кабина тесная. Встал Зудов в проходе между сиденьями, снял брюки, потом эти самые, семейные. И только нагнулся, чтобы плавки одеть, я взял за его спиной, да и нажал ручку двери, что из кабины в салон вела. Словно бес меня попутал. Ну, дверь конечно открылась. Что уж там подумали пассажиры, не знаю, но когда по прилёту из самолёта выходили, то как-то странно на нас смотрели. Зудов дверь-то быстро захлопнул, видение это пару секунд продолжалось. Я же, едва сдерживая смех, сказал ему, что дверь, видимо, от болтанки открылась, такое бывает иногда.

      – Да зачем же ты дверь-то открыл? – хихикая, спросил Корецкий. – Так пассажиров до инфаркта довести можно.

      – Говорю же, бес попутал, как-то всё спонтанно получилось, помимо воли.

      – Ясно, что пассажиры подумали, – сказал механик, вытирая слёзы, – но чтоб в полёте…

      – Вшивый всё про баню, – парировал Жуков.

      – Они решили, что везёт их голубой экипаж, – убеждённо подтвердил Ерёмкин. – А зачем ещё в кабине до без трусов раздеваться? Вы же не сказали пассажирам, что плавки примеряли, извращенцы.

      – Плавки-то не малы оказались? – смеясь, спросил Кандыба.

      – В самый раз. Зудов сам потом долго смеялся, представив свой экран в проходе кабины. Правда, он так и не узнал, что дверь не сама открылась.

      – Кто там к кабине ближе, посмотрите, что там у нас? – попросил Кандыба.

      Ближе всех сидел радист, и ему прекрасно была видна панель командира.

      – Курс, курс какой посмотри? – уточнил штурман.

      Радист вытянул шею.

      – Сто девяносто градусов, – сообщил он.

      – Всё правильно так и должно быть. Точно идём.

      Ровно гудели моторы. Самолёт висел