Без сестры. Психопатороман. Станислав Шуляк

сказал Олег Олегович. – Ведь я же просил: сегодня ни-ни!

      Дама выставила баллон с пивом так, чтоб тот был получше виден. По-видимому, пиво было некоей платой за некую, неведомую мне услугу.

      Олег Олегович же был непреклонен.

      – Нет, нет, – сказал он.

      – Олег Олегович!.. – канючливо протянула дама.

      – Что вам здесь – зоосад, что ли? – даже прикрикнул тот.

      – Мы же со всем нашим уважением, – кисейно возразила дама.

      – И с уважением тоже не надо, – раздражённо парировал Олег Олегович.

      – Ну, Олег Олегович… – снова проговорила дама.

      – Нина Евтихиевна! – строго сказал хозяин подвала. – Прошу вас саму усвоить и объяснить вашему кавалеру: ваша просьба совершенно неприемлема и несвоевременна!

      – А может, вы пива хотите? – обратился вдруг Павел Фролович непосредственно ко мне.

      Не иначе, эта парочка видела во мне какого-то заступника.

      Впрочем, ответить я не успел.

      – Мы собирались пить вино, но, так и быть, глотнём немного вашего пива, а потом вы сразу должны будете уйти! – строго молвил Олег Олегович.

      Парочка засуетилась. Павел Фролович налил пиво мне и Олегу Олеговичу. Сами они пить не стали, но благоговейно смотрели, как мы приложились к их пиву. Павел Фролович присел было поодаль на край поддона, но Олег Олегович, не открываясь от кружки, так гаркнул на того, что мужичок испуганно вскочил и даже отступил на шаг назад. Отступила немного и Нина Евтихиевна.

      – За пиво спасибо, а теперь ступайте! – столь же строго сказал Олег Олегович, утирая губы рукавом.

      – Нам бы только спросить, – приложила руки к груди Нина Евтихиевна.

      – Что ещё? – недовольно сказал Олег Олегович.

      – Только один вопрос!.. – поддержал подругу и Павел Фролович.

      – Один? – недоверчиво сказал Олег Олегович. – Ну, один можно! Но чтобы точно только один!

      – Один, один! – заверила того дама.

      – Друг! – с некоторым даже придыханием, более свойственным дамам и всяким там барышням, обратился ко мне Павел Фролович. – А верно ли, что у неё «светел взор незабываемый»?3

      – У кого? – спросил я.

      – Ну, у неё… у вашей сестры.

      Все трое смотрели на меня с вниманием. От которого мне, пожалуй, сделалось не совсем по себе.

      – Светел? – задумался я. – Пожалуй, так… нет, он действительно светел, это очень точное слово. Светел, светел!.. Я бы и сам, наверное, не подобрал бы такого точного слова. Точные слова подбирать трудно.

      – Взор? – спросил Олег Олегович.

      – Взор! – твёрдо сказал я. – Не взгляд. Именно – взор!

      – И он незабываем? – всплеснула руками Нина Евтихиевна.

      – Да, – сказал я. – Забыть его невозможно.

      – Потрясающе! – воскликнул Павел Фролович. – Взор… и незабываемый!

      – И светел, светел! Взор-то!.. – восторженно подхватила дама.

      – Да,

3

С ними золотой орёл небесный, Чей так светел взор незабываемый. (Строки известной песни, сл. Анри Волохонского)