Ковры из человеческой кожи. Мэд Фоксович

друг к другу как два небесных тела. Но, подобно тем же небесным телам, они были способны разрушить друг друга, если станут слишком близки.

      ***

      Солнце скрылось за верхушками драных сосен несколько часов назад.

      Михаил Кисейский пересекал тот самый жуткий каменный виадук, разделявший основную часть Лазурного Марева и рыбацкий четвертак, когда из снежной мглы появился целовальник. Единственный безбородый богатырь-Святорад, именно тот, с которым Михаил разговаривал сегодня утром, прошел мимо, не проронив и слова. Вербальная экзекуция, которой экспедитор подверг Ячменника, явно пошла на пользу деревне, ведь это был далеко не первый целовальник, которого Михаил застал сегодня. Наконец гвардия патрулировала некогда совершенно пустые снежные тоннели.

      Несмотря на то, что многие крестьяне настойчиво советовали агенту не посещать водный угол ночью из-за множества мифов, которыми тот порос среди деревенщины Марева, Кисейский совершенно не боялся. Он не был суеверным человеком.

      Михаил в принципе мало во что верил, и это часто упрощало его работу, однако усложняло социальную жизнь. Он с трудом мог заставить себя искренне интересоваться человеком, полностью построившим свой характер из мнительных или даже религиозных убеждений. Свое неприятие последних Кисейский был вынужден скрывать в целях безопасности, поэтому редко беседовал с кем-либо на эту тему.

      Рыбацкий угол оказался именно таким, каким его описывали тяглые, – городом-призраком. Покосившиеся халабуды, больше похожие на заиндевевшие шалаши, устилали набережную как грибы. Одинокий пирс, недалеко от которого встретил свою смерть плотник-Тарас, указывал на противоположный берег Малого Цветочного озера, который с трудом можно было разглядеть в тумане.

      Михаил не заметил, как обнаружил себя на краю причала. Лед озера застыл несколько раз, создав множество мутных слоев, поэтому экспедитор не видел своего отражения. Однако он чувствовал отражение внутри себя, и оно принадлежало не только ему; за ним стояла крестьянка Матрена, староста Ячменник, писарь Ираклий, дюжина целовальников и толпа крестьян, напуганных и потерянных. Все они рассчитывали на его ум, дедукцию и решимость, и только сегодня экспедитор в полной мере осознал, что не сможет предать их доверие, ну или, по крайней мере, ее доверие…

      Внезапно глухой стук донесся из-подо льда. Кисейский медленно опустил дрожащий взгляд вниз, но картина не изменилась.

      Должно быть, ему показалось.

      Глава 3. Широкий след

      Последние окна на мезонине земской избы затухли, гремучая зимняя ночь полностью поглотила Лазурное Марево. Только когда деревня окончательно исчезла из виду, далекое красное свечение, просачивавшееся сквозь сплошные ряды деревьев, можно было заметить. Оно отбрасывало тусклый отблеск на сверкающий снег у кромки густого ельника. Источник кровавого света прятался глубоко в лесу и оставался абсолютно неуловимым, пока деревню освещало хоть что-то, кроме холодных звезд.

      Крестьяне