Ковры из человеческой кожи. Мэд Фоксович

день, Михаил Святославович, – зевнула крестьянка, оттолкнувшись от земской избы подошвой.

      – Привет, Матрена, – потерев уставшие глаза, вздохнул следователь.

      – Могу ли я поинтересоваться, почему вы решили устроить со мной встречу?

      Кисейский сделал паузу и огляделся по сторонам; улица была пуста. Он махнул рукой и зашагал к одной из многочисленных траншейных развилок, сложив ладони за спиной. Матрена последовала за ним.

      – Я долго думал над твоим предложением, Матрена, – начал экспедитор. Взгляд Крестьянки не отлипал от его лица, в то время как он лишь изредка поглядывал на нее. – Я хочу начать с того, что предложить помощь и выразить такую озабоченность вопросом безопасности деревни, было очень самоотверженно с твоей стороны…

      Периферийным зрением Кисейский заметил, что крестьянка закатила глаза, стоило ему перейти на этот напыщенный бюрократический язык. Михаил тут же замолчал, но не от злости или обиды. Он понял, что до сих пор сильно недооценивал свою потенциальную напарницу.

      – И я знаю, – внезапно тон следователя сделался тихим, абстрактным и липким как темнота, – что ты всем сердцем желаешь отомстить душегубу, отнявшему жизнь твоего названного отца…

      В тот миг Кисейский и Матрена, словно оказались заперты в вакуумном пузыре; шум ветра, хруст снега под их ногами и все другие звуки исчезли, будто у собеседников одновременно заложило уши. Рамки их восприятия потемнели.

      – Да, – прошептала крестьянка.

      Экспедитор одобрительно кивнул.

      Звуки вернулись так же неожиданно, как исчезли.

      – Я солгу, сказав, что обойдусь в поимке Одноглазого Лиха без помощи, Матрена, – Михаил вновь перешел на чиновничий язык, но только в целях формальности, чтобы подвести свою речь к выводу. – Но я не могу подвергать тебя такой огромной опасности, пока не буду уверен, что ты сумеешь защитить себя.

      – Я живу в Лазурном Мареве, ваше благородие, – усмехнулась девушка, боевито уткнув запястье в бедро. – Если я еще жива, я точно могу за себя постоять!

      Экспедитор поощрительно хмыкнул, гордо выпрямив грудь. Вчера это было лишь догадкой, но теперь стало очевидным. Смотря на Матрену, он видел себя десять лет назад; юного и идейного авантюриста, питаемого чувством справедливости.

      – В таком случае, – Кисейский ускорил шаг, вытянув руки из-за спины, и опустил их в карманы, снова войдя в рабочее состояние. Матрена помчалась за своим новым наставником, не уступая в скорости, – есть несколько мест, которые мы с тобой должны посетить сегодня.

      Не прошло и десяти минут, как новоиспеченные напарники внимательно инспектировали подножье монструозного виадука. Именно тут в последний раз была замечена крестьянская повариха-Ольга перед своим исчезновением шестого декабря. Огромный каменный мост, разделявший районы деревни, до жути пугал каждого, кто бы ни оказался на его середине в непроглядную метель.