Хороший братец – мертвый братец. Владимир Медведев

одобрил Вован. – У меня как раз для тебя дельце имеется. Надо одному большому человеку помочь.

      – Махоне, что ль?

      Махоней прозвали, как водится, самого здоровенного в селе детину, размером с трансформаторную будку.

      – Выше бери, – сказал Вован. – Афанасию Карповичу дюже треба пособить.

      – Это который из Района к нам перебрался?

      – Ему самому. Хочет Станцию приватизировать.

      – Во дела! – удивился Матвей. – Сто лет стояла, никому на хрен была не нужна, а теперь из самого Района к ней руки тянут.

      Станцией в Березовке именовали несколько заброшенных строений, окруженных бетонным забором, за околицей Березовки рядом с рекой Бологой. Некогда здесь располагалась селекционная станция имени Н. И. Вавилова: лаборатории, кабинеты, склады, гараж и опытные делянки. Напротив станции, метрах в ста от нее, – десятка полтора полуразрушенных домов, так называемая Слобода, где жили в старину сотрудники станции. Станция захирела да и вовсе потом приказала долго жить в былинные времена начала девяностых годов. Из нее вытащили все, что могло пригодиться в хозяйстве, а затем несколько поколений деревенских недорослей проводили там досуг: пили бормотуху, играли в карты, курили запретные травы, развлекались с подругами, а заодно ломали все, что можно было сломать, и разрушали все, что можно было разрушить. Бывшее пристанище науки превратилось в обитель зла. Правда, зла мелкого, еще не созревшего, но все-таки зла.

      – Станция не нужна, говоришь? – вопросил Вован. – Прикинь, ведь под нее в банке кредит можно получить. То-то же… Потому Афанасию Карповичу дорогу и перебегают. И кто? Наши, деревенские: Прохоров, бывший колхозный председатель, да Сатана из сельской администрации. От тебя многого не требуется – скажи своей нечистой силе, чтоб Сатану припугнула.

      Человек, не знакомый с местной обстановкой, наверняка удивится: каким это образом рядовые районные бесы припугнут высшего чиновника, распоряжающегося всем злом на земле. Вникнув в суть, нетрудно понять, что речь идет об Анне Федоровне Сатиной, главе сельской администрации, которую сельчане окрестили Сатаной не столько из-за фамилии, подсказывающей прозвище, сколько из-за дурного норова.

      Вован меж тем продолжал:

      – Насчет Прохорова скажи, пусть на него хворь напустят или руки-ноги переломают. Нажрался он, мол, до изумления, упал с крыльца и вдребезги.

      – Так он не пьет.

      – То-то и оно. Пусть выпьет. С крыльца свалиться ему помогут.

      – Жаль мужика, да и нехорошо как-то, – пробормотал Матвей без особого, правда, сочувствия или возмущения.

      – Ты не о Прохорове, о себе подумай. С Афанасием Карповичем закорешиться – дорогого стоит. Уж он тебя не забудет.

      – Ладно, – сказал Матвей, который не умел отказывать. – Поговорю с бесом.

      – Молодца! – похвалил Вован. – Ну ладно, будь. Я пошел.

      Но с места не стронулся.

      – Слышь, Матюха.

      – Слышу, не глухой.

      – Нинку приворожи. Ты теперь вроде как ведьмак.

      – Да какой