Бла-бла-бла. Роман-каверза. Станислав Шуляк

довёл меня и топай теперь! Сам разберусь! – ответствовал киндер.

      Энгусов отвесил тому приветливую, символическую затрещину и вправду потопал. Домой к глаголам и виршам, к печатной машинке, к замыслам и умыслам. И к вымыслам с подоплёками. Тоже потопал.

      «Я умный, я его победил», – горделиво сообщил себе пасынок.

      «Чёртова акселерация! – удивился по дороге Энгусов. – А только я в его годы, при позднем социализме ни об каких половых поползновениях и не помысливал!»

      Вышегорлов вышел из раздевалки и первым делом громко сказал: «Не ждали?» Потом подобрал медведя и бросил в голову Зайцева. Зайцев заплакал. Хотя не было больно. Зайцев всегда плачет. Когда бьёшь его или кидаешься. Потому-то все Зайцева бьют, и все кидаются в Зайцева. Все, кому не лень. Кидаться в Зайцева.

      Но Зайцев это ничего, Зайцев только для отвода глаз. На самом деле, Илюшке был нужен Мишка Устьногов.

      Устьногов был уже здесь и играл с гоночною машиной. Он коротко взглянул на Илюшку и отвернулся. «Правильно. Для конспирации», – сказал себе Вышегорлов.

      Никто не должен знать, что они заодно.

      Никто и не знал.

      Знали только Устьногов и Вышегорлов.

      С Мишкой у него была ледяная дружба, некогда обернувшаяся презрением, – ещё сказал себе Вышегорлов.

      И за завтраком сидели друг от друга поодаль, и перед прогулкой, когда воспитательница Зоя Ефремовна велела: «Ищите себе пару!», они друг друга не выбрали и пошли порознь, в других парах.

      Лишь во время прогулки, сидя в стороне под навесом из-за дождя, десятком фраз перебросились.

      – Мы сделаем это сегодня? – боязливо спросил Мишка.

      – Сегодня!

      – Ну, правильно, наша нянька болеет, другую прислали, а она дура и не знает ничего, она не помешает!

      – Да, нянька! – лаконично говорил Вышегорлов.

      – А если я не хочу?

      – Тогда это будет и с тобой, но позже. Хотя и непременно.

      – Я, может, просто боюсь!

      – А чего она кашу заставляет есть быстрее всех, а кто последний, тот дурак, а я кашу не люблю, и меня от этого три раза вырвало! – сообщил Илюшка. – А могло бы и четыре. И даже бесконечно. Если понадобится.

      – А меня называет сопляком, а у меня действительно сопли были, но это же не значит, – пожаловался Устьногов.

      – Сегодня! – подвёл итог Вышегорлов.

      – Миша, Илюша, а вы чего не играете? – елейно одёрнула тех Зоя Ефремовна.

      – Играем, – сухо Вышегорлов ответствовал. Отроки встрепенулись и по сторонам разбежались.

      После второго завтрака, когда начали играть в устный счёт, Илюшка целенаправленно объявил: «Я какать хочу!»

      – Я тоже хочу! – всунулся Мишка Устьногов.

      – Что это вы хором вдруг захотели? – возмутилась Зоя Ефремовна. – Ну, идите скорее!

      Илюшка дверь отворил и на ближайший горшок горделиво уселся. Мишка пристроился рядом.

      – Такие большие мальчики – а на горшках