Алая вуаль. Шелби Махёрин

Сейчас же перестаньте!

      – Не тебе мне указывать, лапочка. Если ты попробуешь спрыгнуть и поплыть к Цезарину, моряки последуют за тобой и, к сожалению, тоже замерзнут насмерть. – Его взгляд стал совсем чужим и пугающим, каким-то свирепым. Он накрутил на палец прядь моих волос. – Вот только из-за малокровия они замерзнут раньше. Если повезет, то минуты через четыре. Придется тебе смотреть, как они гибнут. – Он помолчал. – Понимаешь?

      «Малокровие?»

      Я отшатнулась от борта корабля, словно из него выскочили шипы, и попыталась осмыслить услышанное. Но у меня ничего не получилось, и в груди вспыхнула жгучая ярость.

      – Прикажите им спуститься! – требовательно сказала я. – Я не стану больше вам отвечать, пока морякам на корабле будет угрожать опасность!

      – На корабле всем угрожает опасность, – тихо и зловеще произнес Михал.

      Однако моряки как будто бы поняли его намерения; так же быстро и бесшумно, как они взобрались на ограждение, мужчины спрыгнули на палубу и возобновили свой жуткий «танец». Сейчас они снова стали похожи не на оловянных солдатиков, а на марионеток.

      – Мы пришли к некоему согласию? – Михал склонил голову.

      – Почему они беспрекословно слушаются вас? – спросила я. – Моряки. Как вы управляете ими?

      – Почему у тебя нет шрамов?

      – Меня заколдовала Госпожа Ведьм, чтобы скрыть шрамы от чужих глаз, – с неожиданным удовольствием солгала я. Украдкой я бросила взгляд на матроса с колом в форме лебедя. – Мы знали, что вы хотите похитить меня…

      – Petite menteuse. – Взгляд Михала потемнел.

      «Лгунья».

      И хотя он был прав, руки у меня невольно сжались в кулаки.

      – Я не лгунья!

      – Неужели?

      Михал шел за мной, словно хищник, идущий по следу добычи. Терпеливый и смертоносный. Он полагал, что я в ловушке, и, вероятно, так и было.

      – Когда ты родилась, Козетта Монвуазен?

      – Тридцать первого октября.

      – Где ты родилась?

      – В Ле-Меланколик, в Хрустальном дворце Ле-Презажа.

      Упрямые нотки – нет, скорее, гордые – звучали в каждом моем слове. «Вечные звезды в твоих глазах», – всегда говорила мне Пиппа. Как же я рада, что собирала истории, как мелузины собирают сокровища; как же я рада, что всегда внимательно слушала других.

      Михал стиснул зубы:

      – Как зовут твоих родителей?

      – Моей матерью была легендарная ведьма Анжелика. Она погибла в битве за Цезарин, как и моя тетя Ля-Вуазен, которая вырастила меня. Отца своего я не знаю. Мать о нем никогда не рассказывала.

      – Какая жалость, – тихо отозвался Михал, но в его голосе не было и капли сочувствия. – Как ты познакомилась с Луизой ле Блан?

      Я вскинула голову:

      – Она швырнула в меня комком грязи.

      – А с Бабеттой Труссе?

      – Мы выросли вместе в Ля-Форе-де-Ю.

      – Кто она тебе?

      – Она была моей близкой подругой.

      – Ты в кого-то влюблена?

      – Да, в его величество короля Бельтерры Борегара