Алая вуаль. Шелби Махёрин

наклонила голову, и внезапно мне показалось, что она кошка, а я птица в клетке. Я насторожилась. Почему она не связала меня? Где веревки? Цепи? Словно прочитав мои мысли, незнакомка подалась вперед, и ее лицо оказалось наполовину скрыто в тени.

      – Какая искусная фраза… Ты вроде бы и вежливо просишь моего разрешения задать вопрос, а потом задаешь его, не дождавшись дозволения.

      – Так… – Я поморгала, пытаясь поспеть за мыслью этой таинственной женщины. – Прошу прощения, мадемуазель.

      Она лишь молча и пристально смотрела на меня своими огромными глазами, и я попыталась придумать, что сказать. Хоть что-нибудь. Мне нужно лишь пару минут, а там уже Лу и остальные подоспеют.

      – Прошу прощения за свое невежество, но я не ожидала, что вы будете такой.

      – Да? А какой ты меня ожидала увидеть?

      Я нахмурилась:

      – По правде сказать, не знаю. Может, жестокой. Злой. Вы же убили пятерых.

      – О, она убила куда больше, – раздался голос – тот самый голос, и я едва не подскочила. Вскрикнув, я резко обернулась и увидела его.

      Холодного мужчину.

      Абсолютно тихо он стоял рядом со мной. Щеки у меня вспыхнули. Прижав руку к бешено колотящемуся сердцу, я попыталась заговорить, не задыхаясь и не выдавая страха.

      – Сколько вы уже здесь стоите?

      Он тихо засмеялся, и в его смехе слышалась угроза.

      – Достаточно долго.

      – Довольно грубо вот так… – Однако слова застряли у меня в горле.

      Разумеется, грубо было не сказать о своем присутствии, но куда грубее было ударить беззащитную женщину и притащить ее, без сознания, в свое грязное логово. А этот мужчина сделал и то и другое. При всей внешней утонченности, кажется, этикету его не научили.

      – Почему я здесь? – спросила я. – Вы хотите обескровить меня, как Бабетту и других несчастных?

      – Возможно.

      Сцепив руки за спиной, он кружил рядом со мной, как грациозный хищник. Пламя свечи окрашивало его белую кожу, серебристые волосы и черный плащ в золото. Однако это отнюдь не придавало ему мягкости. В его взгляде горела свирепость.

      – Рассказала своему дружку о розах?

      – Почему вы спрашиваете?

      – Лучше ответь ему, – посоветовала Одисса. – Мой кузен становится невыносимым, если не добивается своего.

      – Это у нас семейное. – Мужчина впился в нее взглядом черных глаз.

      – Не будь таким колючкой, дорогой.

      Когда мужчина встал передо мной, я с притворным упрямством посмотрела на него, но на самом деле я просто не могла отвести от него глаз. Никогда я не встречала человека с такими утонченными чертами и вместе с тем такими свирепыми. И все же, когда он одним пальцем приподнял мое лицо за подбородок, внутри меня зашевелилось беспокойство.

      – Кто… кто вы? – спросила я.

      – Мне больше интересно, кто ты, лапочка.

      Картинно вздохнув, Одисса соскользнула с ящика:

      – Дорогой кузен, в следующий раз выражайся яснее. Я буква в букву следовала твоим указаниям.

      Она вскинула три пальца с длинными, остро