О котах и людях: о ястребинке и розах. Марина Аницкая

о боге. Эльфин сделал меня из себя, чтобы это прекратилось. – Он встряхнул Керидвен за плечи. Рот раскрывался и закрывался, как печная заслонка. – И это прекратилось! Я, я сделал это! Атлантиды не стало! – Он провел рукой по лицу. – Стал Авалон. И я сделал Эльфина из себя, чтоб он мог жить на Авалоне. А Эльфин связался с тобой, человек, и Эльфин сделал из себя ангела, чтобы стать только мыслью Единого о человеке. – Лицо его искривилось, по глине пошли трещины. Керидвен сделала шаг назад. – Но я, я не хочу этого! Я есть! Я существую!

      От него дохнуло, как из печи – сухим, горячим ветром – и Керидвен поняла, что у нее изнутри в ответ поднимается такое же. Она сделала шаг вперед и притянула лицо к себе, заставляя посмотреть себе в глаза.

      – Какого черта ты не сказал мне?!

      Глина под руками начала осыпаться. Безымянный несколько раз хлопнул ртом, как печной заслонкой. Земля под ногами начала трескаться. Стопы резануло холодом, Керидвен охнула – из трещин поднималась ледяная вода. Шепот воды – или голосов – стал гуще. Кусок скалы пополз из-под ног прочь, Керидвен взмахнула руками, пытаясь удержать равновесие, Безымянный извернулся, прижимая ее к себе – и вдруг Керидвен увидела, что у него нет затылка и нет спины – такая же грудь, такое же лицо, только теперь уже улыбающееся, и четыре руки – будто две статуи распилили и склеили. Над ней нависла каменная маска – теперь уже совсем слепая и неподвижная, и все эти руки – четыре, или больше??? – перебирали ее волосы, одергивали сорочку, гладили по лицу, дергая светлые, блестящие нити, которые выходили у Керидвен из рук, из локтей, из ладоней, сплетая из них блестящую сетку, за которой терялось мраморное лицо, оставляя только свистящий по сторонам шепот: «Хорошо, хорошо, все будет хорошо, ни о чем не волнуйся, все будет хорошо обязательно…»

      Керидвен заорала.

      – Эльфин! Прекрати!

      Эльфин, больше похожий на краба, на мгновение замер, наклонив голову к плечу. Длинные руки замерли в воздухе, перебирая пальцами.

      – Безымянный! – рявкнула Кериден. – Как тебя! Хватит! – Она схватила струны в кулак и рванула вперед, как рыбак сетку.

      Струны тренькнули, распрямляясь. Склоненная голова повернулась еще сильнее, и вдруг вся статуя завалилась вбок, переворачиваясь вокруг своей оси. Перед Керидвен опять возник Безымянный. Грудь у него тяжело вздымалась, глиняные кулаки упирались в землю.

      Керидвен перевела дух. По крайней мере, с Безымянным можно было разговаривать.

      – Какого черта тут происходит?!

      Безымянный издал горький смешок и ткнулся лицом себе в колени.

      – Смотри сама.

      Керидвен осторожно поднялась и заглянула ему за спину. Там, приклеенный к Безымянному спиной, сидел на корточках Эльфин. Он сидел у самой кромки воды, из боков у него уходили длинные, многосуставчатые, изломанные в самых непонятных местах руки, он водил этими паучьими руками по глади воды, будто пытаясь что-то выловить. Керидвен вгляделась, и ахнула, зажимая себе рот рукой – в темной толще виднелись люди, стоящие толпой, с запрокинутыми