Падение Византии. П. Филео

общего вождя. Из детей Иоанна Кастриота никого не осталось, кроме Искандер-бека, ну, а он верен султану и, в настоящее время, будет предводительствовать, как я сегодня здесь узнал, целой армией, которая уже выступает отсюда из Адрианополя. Здесь мне земляки говорили, что султан поколебался в доверии к нему и чтобы испытать его, предложил ему управление Албанией; однако Искандер не отказался и объявил, что султан ему заменил отца и он будет служить султану.

      В это время у входа в гостиницу поднялся крик; сначала нельзя было расслышать слов, но потом они стали доноситься отчетливее. Турки кричали:

      – Давайте нам шпионов!

      Батичелли и Феодор выскочили из комнаты узнать в чем дело. Их тотчас же заметили ворвавшиеся в переднюю турки.

      – Вот они! Вот они! – кричала толпа, бросаясь на Батичелли, который, прислонился к стене, выхватил нож и стал защищаться.

      Шум поднялся невообразимый. Феодор затесался в толпу и так как на него не обращали внимания, скрылся. Положение Батичелли было безвыходным, только трусость нападавших отодвигала развязку.

      Вдруг стоявшие у входа расступились.

      – Что здесь без толку орете! – раздался чей-то сильный, мужественный голос.

      – Искандер! – пронеслось в толпе.

      Скоро показалась высокая, стройная фигура красивого мужчины, средних лет, с черными усами.

      – Что вы своевольничаете!

      – Он гяур, шпион! – кричали турки. – Хозяин говорил, что он с другим гяуром вспоминали Чезарини.

      – Правда ли это? – обратился Искандер-бек к синьору Батичелли по-гречески.

      – Совершенная ложь, кирие, вероятно хозяин гостиницы, зная, что со мной есть порядочные деньги, вздумал ограбить меня и подговорил толпу. Я генуэзец и виделся вчера с консулом Каффы, говорили мы точно о Чезарини, как говорили и о многом другом, но я человек торговый и приехал по делам своим. К тому же, у Генуи с султаном мир и мне нечего шпионить.

      – Хорошо, синьор, – произнес Искандер по-итальянски; – вы отправитесь со мной для безопасности: у султана уже началась война с Венгрией, Польшей и Сербией; – при этом Искандер обвел окружающих глазами и продолжал по-итальянски: – эти азиаты вас не пощадят, им достаточно, что вы христианин и не здешний.

      – Не знаю, как благодарить вас, – почтительно произнес Батичелли, приложив руку к груди, и затем поспешно захватив вещи, последовал за Искандером.

      IV

      В старом заброшенном доме на берегу Моравы Искандер-бек отдавал разные распоряжения. Стояла мрачная осенняя ночь. Ветер тоскливо шумел в непроглядной тьме. Комната была слабо освещена. Искандер-бек постоянно то отпускал людей, то принимал приходивших.

      Вошел молодой человек, по наружности напоминавший Искандер-бека. Это был его любимец племянник Гамза. Он вытирал свои мокрые усы и стряхивал дождевые капли с шапки.

      – А, Гамза! – оживленно воскликнул Искандер, увидав вошедшего. – Иди сюда! Нет, прежде прикажи, чтобы ко мне никого не пускали. Молодец! – одобрительно сказал Искандер, – пробраться в венгерский лагерь, я думаю, было не совсем