Падение Византии. П. Филео

уст в уста; делали всевозможные предположения об исходе борьбы.

      – Но это не все, – продолжал Орсини, – во время разговора на палубе галеры стали расспрашивать меня о том, что делается в Неаполе. Я говорил о вашей победе, ваше величество, говорил при этом, что король Рене отказался от своих прав не вследствие недостатка мужества, а вследствие того, что не желает подвергать страну разорению кондотьерами, не будучи в состоянии своевременно удовлетворять их жалованьем, и о том, что ваше величество не хочет уступать ему в великодушии и тоже распускаете кондотьеров, но только пока не получит из Арагона денег, не может этого исполнить, и что это крайне вас беспокоит. Но такую большую сумму денег нелегко достать. Тогда у меня стали спрашивать, почему король не обратился к Генуе, я ответил, что король с генуэзской республикой в дурных отношениях и не хочет получить отказ. Тогда, представьте себе, ваше величество, ехавший купец, о котором я уже упоминал, обратился ко мне с такими словами: "когда вы приедете в Неаполь, король получит всю требуемую сумму, денег, только вы скажите, сколько требуется".

      Все напряженно слушали.

      – Я засмеялся, – продолжал Орсини, – когда вы услышите, сколько нужно, то откажетесь от вашего предложения. "Нисколько, возразил он, я спрашиваю только для того, чтобы знать, сколько нужно доставить; как сам король, так и его благородные побуждения вполне заслуживают, чтобы все было сделано для удовлетворения его желания". Я ему сказал, сто тысяч дукатов. "Хорошо, король все это получит", – ответил он совершенно спокойно.

      – Однако, до сих пор ничего не получал, – насмешливо заметил король.

      В зале между тем стемнело, зажигали огни.

      Вошел паж с докладом.

      – Ваше величество, молодой человек, по-видимому византиец, просит доложить о себе.

      Все переглянулись.

      – Волшебство, – произнес король. – Вели войти.

      Все общество с напряженным вниманием смотрело на дверь; скоро в дверях показалась стройная фигура молодого человека. Длинная одежда ниспадала до самого пола. Молодые прекрасные черты дышали скромностью и спокойствием. Он почтительно остановился у порога и слегка поклонился.

      Взор всех остановился на нем. В зале пронесся шепот.

      – Это Адонис! – шепнули некоторые дамы.

      – Какой красавец! – вырвалось у других.

      – Синьор, – обратился к нему король, – прошу вас подойдите ближе.

      Молодой человек приблизился.

      – Ваше величество, – обратился он к королю, – вы временно нуждаетесь в деньгах; к вашим услугам необходимая сумма; вашего слова вполне достаточно; никаких обязательств не надо; проценты, ваше величество, можете назначить сами.

      – Благодарю вас, синьор. Ваше доверие меня трогает. Желал бы я знать, вы лично мой кредитор или же кем-нибудь отправлены для доставления мне денег?

      – Я лично, ваше величество.

      – Еще желал бы знать ваше имя.

      – Максим Дука.

      – Стало быть византиец,