Падение Византии. П. Филео

проговорил монах, с заметною грустью: – оставайся с Богом и не забывай меня.

      – Неужели, отче, мне так и не приведется тебя видеть?

      – Бог знает, кириа, гора с горой не сходятся, а человек с человеком…

      – Дай Господи, дай Господи!

      Всю ночь думалось Груше, что это значит: "Не смотри на меня как на монаха"?

      III

      Хотя более десяти лет прошло со времени взятия Фессалоник турками, и венецианцы давно уже возвратились туда, но не в качестве хозяев, а только купцов, однако город все еще был в развалинах. Впрочем, оживление на его улицах не прекращалось; расторопные греки угощали в своих ксенодохиях иностранцев и турок, которые постоянно прибывали из Азии сюда для дальнейшего следования в Адрианополь. В одной наиболее комфортабельной гостинице под кипарисами, между которыми был натянут навес от солнца, сидел средних лет господин, крупного сложения, державшийся с сознанием своего достоинства. Он рассеянно смотрел по сторонам; окружавшая суета, как видно, его не занимала. Из стоявшего около него бокала он прихлебывал вино.

      – Синьор Батичелли! Какими судьбами?

      Этот возглас заставил его обратить внимание на поспешно подходившего к нему богато одетого господина.

      – Синьор Киавари, – произнес он, вставая и протягивая руку подходившему. – А вы откуда? Садитесь, синьор.

      Батичелли подал знак рукой и мгновенно появился другой табурет и еще бокал вина.

      – Благодарю вас, синьор, по прежде хочу чего-нибудь съесть – проголодался… – Затем, потребовав обед, он снова обратился к Батичелли. – Я прямо с корабля. Недели две как из Генуи, теперь возвращаюсь домой в Каффу – здесь сделал остановку, чтобы запастись кое-чем съестным да купить гостинцев своим; в настоящее время в Константинополе того не найти, что есть в Фессалониках, особенно по части материй.

      – Это правда. Венецианцы тут довольно скоро устроились.

      – А вы давно из Каффы?

      – О, да! Я около месяца прожил в Константинополе. Отправил деньги и здесь назначил свидание своему приказчику в Навилии.

      – Из Константинополя? Это очень интересно, что там нового?

      Батичелли махнул рукой.

      – Император по-прежнему уповает на Запад, а народ открещивается от латинцев, а между тем тут требуется единодушие. В Галате же – ничего, оживление порядочное. Наши генуэзцы с Мурадом любезничают, конечно, на тот случай, если турки захватят столицу, то их не обидят. Да что же иначе делать будете; каждый должен свою шкуру беречь. Вы посмотрите, есть ли нынче где-либо в Европе сильное государство.

      – Что и говорить! Есть, пожалуй, одно турецкое. Ну, что еще слышали в Константинополе или лучше сказать в нашем генуэзском Галате? – продолжал задавать вопросы Киавари.

      – Получили, говорят, от Луканоса из Таны в Константинополь громадную партию рыбы и шерсти, – смеясь сказал Батичелли.

      – Вот дьявол! – при этом Киавари так ударил кулаком по столу, что посуда на нем запрыгала. – Тут есть какая-то тайна!

      – Да вы знаете, синьор Киавари,