Думки. Апокалипсическая поэма. Артём Рящев

и кое-как мы подняли Фенька вместе с великом. Я держу с одной стороны за руль, Женя – с другой и сзади за багажник еще придерживает, а Фенек елозит на седле, пытается дотянутся ногами до педалей. Одной ногой дотянулся, другая не достает, велик наклоняется в мою сторону. Другой ногой на педаль, первая тогда оказывается коротка, велик наклоняется в Женину сторону. Велик туда-сюда качается, а мы с Женей держим его, чтоб Фенек снова не свалился.

      Фенек решается слезть с седла. Так ноги достают, но рама между ног – неудобно, больно и даже опасно.

      – Держите? – спрашивает.

      – Ага, – говорю.

      – Ясно, держим, – подтверждает Женя.

      И тут Фенек такой кульбит делает: одной ногой встал на одну педаль, а другую ногу вправил под раму и – на другую педаль. Прокрутил педали назад, велик приятно затрещал; налег на педали – велик рвется у нас из рук, а мы с Женей не отпускаем, что есть силы держим.

      Фенек пыхтит, ухает, пристраивается к педалям, ногу то так под раму просунет, то эдак и вдруг как заорет, у меня аж в ушах зазвенело:

      – Отпускай!

      Ну мы с Женей и отпустили.

      Фенек крутанул педаль и велик, опасно заваливаясь, поехал. Кое-как крутанул другую из-под рамы – велик завалился еще шибче, качнулся, но не упал – едет. Еще и еще, все кажется, что вот сейчас упадет, теперь-то уж точно упадет, а он – нет, все вперед. Да все быстрей, и быстрей, и вот – Фенек скрылся за углом школы.

      Я моргнуть не успел, Фенек показался из-за противоположного угла.

      – Эй! – крикнул ему Женя.

      Фенек так и едет с ногой под рамой. Велосипед продолжает опасно крениться под ним, но каким-то чудом не падает. Радостный Фенек пронесся мимо нас и тут же скрылся за углом. И еще раз. И еще круг. На очередном круге Фенек кричит:

      – Он светится? Он горит? Фонарь горит? Я не вижу!

      Женя начинает заново свою лекцию о том, что там машинка и машинку эту надо навести, чтоб крутилась она от колеса и тогда будет ток, и тогда фонарь загорится, а если не опустить машинку, то и тока не будет, и фонарь не загорится, и все это загибая пальцы и кивая на каждый палец головой. Но кто ж все это слушать будет?! Только Фенек выныривает из-за одного угла школы, как тут же скрывается за другим, мигнув рыженьким пятнышком. Пять кругов сделал Фенек, пока Женя не кончил со своим велосипедно-фонарным занудством. А как кончил, я спрашиваю:

      – А как машинка эта называется?

      Женя покраснел аж! Стоит, лоб морщит, мысли напрягает, пальцы сгибает-разгибает, губами шевелит, а вспомнить никак не может. Смотрит на меня глазами прибитой собаки.

      – Динамка, – говорю, – ты, друшлаг!

      Женя себя по лбу хлопнул:

      – Точно, динамка! – согласился Женя. – А почему друшлаг?

      – Потому что голова у тебя дырявая!

      – Ясно, – снова соглашается Женя.

      А красным он после этого еще полдня ходил! Ну я и засчитал себе еще одно очко. Что там у нас? Разве два:один?!

      Пока Женя маковым цветом алел, Фенек на велике всю дорожку-стометровку от серой пыли расчистил. Летит он, а серая пыль – у него из-под колес!