Приключения обезьяны (сборник). Михаил Зощенко

сопля, пуговица.

      Ей только корыстные цели подавай… А тут… Даже страшно становится, чего это она свой чудный взор на меня обратила. Красавица! Грации-то сколько, грации! Ей-богу, княгиня это какая-нибудь бывшая… Может, обнимешь ее, а она в слезы.

      – Нахал, скажет, сукин сын. Я не для этого, скажет, пришла. Я, скажет, сукин сын, какая-нибудь там княгиня Трумчинчинская бывшая…

      Ах, шут меня раздери совсем… Ей-богу, княгиня это… Чш… кончаю писать. Идет… Боюсь, чего и говорить с ней буду, не знаю. Я пять лет с порядочными дамами не разговаривал.

      12 декабря

      Все пропало. Дурак я. Стелька сапожная! Утром она встает, уходит и —

      – Пять рублей, говорит.

      – Как? Что?

      – Да, говорит, не меньше.

      Я к столу. Деньги вынул, дал ей и только после вспомнил – больше дал, шесть… две по тройке… На лестнице ее, гадину, догнал.

      – Там, говорю, шесть.

      Смеется.

      – Ну, говорит, у меня кстати и сдачи нет. Пусть это на второй раз останется.

      Дурак я, дурак. Курица гнусная, тетерька. Орлом полететь захотел. Орлом! Смешно даже. Издеваться над собой хочется. Орлом! Про любовь начал ей говорить, спрашивать начал.

      – Как это, говорю, вы так сразу полюбили меня и обратили свое полное внимание на меня?

      А она:

      – Так, говорит, и полюбила. Мужчина, вижу, без угрей, без прыщей, ровный мужчина.

      Ровный! Стелька я сапожная! Дрянь! И как это я ничего не заметил?

      Хм… А если б и заметил? Да если б и заметил, так все равно… Иные, конечно, и орлом летают, а тут…

      Да. Подлая штука жизнь. Никогда я ею особенно не увлекался. Подлость в ней какая-то есть. Особенная какая-то подлость! Заметьте: если падает на пол хлеб, намазанный маслом, так он непременно падает маслом… Особая, гнусная подлость.

      Тьфу, какая подлость!

      Учитель

      Учитель второй ступени Иван Семенович Трупиков одернул куцый свой пиджачок, кашлянул в руку и робкими шагами вошел в класс.

      – Вы опять опоздали? – строго спросил дежурный ученик.

      Иван Семенович сконфузился и, почтительно здороваясь с классом, тихо сказал:

      – Это трамвай, знаете ли… Это я на трамвай не попал…

      Прямо беда с этим видом передвижения…

      – Отговорочки! – усмехнулся дежурный.

      Учитель робко присел на кончик стула и зажмурил глаза. Странные воспоминания теснились в его уме.

      Вот он, учитель истории, входит в класс, и все ученики почтительно встают. А он, Иван Семенович, крепким строгим шагом идет, бывало, к кафедре, открывает журнал и… необыкновенная тишина водворялась тогда в классе.

      И тогда он, учитель, строго смотрел в журнал, потом на учеников, потом опять в журнал и называл фамилию.

      – Семенов Николай.

      Учитель вздрогнул, открыл глаза и тихо сказал:

      – Товарищ Семенов…

      – Чего надо? – спросил ученик, рассматривая альбом с марками.

      – Ничего-с, – сказал учитель. – Это я так.