Гранатовый остров (сборник). Владимир Эйснер

полярную ночь, мое зимовье осиял луч с неба: знакомые пилоты «тормознули» у избушки.

      Со свистом и грохотом вертолет завис в полуметре от земли, рывком открылась дверь и механик махнул рукой:

      – Давай!

      Я передал ему карабин и рюкзак с пушниной, запрыгнул сам и втащил испуганного пса.

      В поселке сразу же побежал на склад сдавать пушнину.

      – Показывай!

      Оценщица, Людмила Сахно, не отличалась многословием. Она осмотрела лишь верхние шкурки и брезгливо поморщилась:

      – Остальные такие же?

      – Да.

      – Неправильно обработано! Можешь сдать, но я тридцать процентов срежу на доводку. Надо оно тебе?

      Мне оно было не надо.

      – Тогда вот что…

      Она черкнула пару строк в блокноте и вырвала листок:

      – На теплом складе найдешь Розу Соломоновну Грушевскую. Она покажет, как по ГОСТу сделать. Будешь готов – приноси, выпишу государственную квитанцию.

      Записка была краткой и выразительной: «Роза покажи парубку чего».

      II. Сапожник и пастух

      Заинтригованный, пошел я на теплый (отапливаемый) склад. Не часто встретишь женщину с таким редким именем и отчеством. Грушевскую я никогда не видел, знал лишь по слухам, что первого мужа она убила, за что немалый срок «оттянула», а второй, с которым много лет прожила, года три как пропал в тундре полярной ночью.

      «Теплый склад» оказался длинным холодным помещением с инеем на потолке. Я пристегнул поводок собачьего ошейника к едва живой батарее отопления («Ждать, Таймыр!») и открыл дверь первой от входа комнаты. Там сидели несколько женщин с повязками на лицах. Перед каждой стояла на широкой электроплитке железная оцинкованная ванна с отрубями. В помещении висел густой запах горячей пшеницы и бензина. Женщины руками в толстых перчатках натирали песцовые шкурки горячими отрубями, старательно удаляя с них кровь и грязь, а зажиренные места чистили бензином.

      – Здравствуйте! Где можно видеть Розу Соломоновну?

      Чей-то претолстый палец указал на внутреннюю дверь.

      В следующем помещении висели под потолком песцовые тушки, как стреляные, так и с перебитыми капканами лапками, оттаивали. Местами кровь на тушках засохла, местами нет, и капала на пол.

      У широкого столика, с сильной лампой на нем, сидела женщина с высоко подколотыми черными волосами и снимала с песца шкурку.

      Снимала через рот. Правая рука ее, оголенная до плеча, ловко двигалась внутри песцовой «шубы», левая придерживала тушку за шею. «Голая», блестящая от жира и крови, голова песца скалила зубы как «Веселый Роджер» на пиратском флаге. Ах, если бы эту картину видели одетые в меха модницы из глянцевых журналов!

      Я снимал шкурки с добытых песцов с огузка и такому способу очень удивился. Поставил карабин в угол и подошел.

      – Вы Роза Соломоновна? Вам записка.

      – Подожди чудок, я щас.

      Пока Роза Соломоновна медленно, как малограмотная, читала записку, я внимательно эту амазонку разглядывал.

      Стройная, одного со мной роста (а во мне