День, когда пала ночь. Саманта Шеннон

отец неспроста прибыл на Вверение. Он принес печальное известие, что Бренна скончалась, – сообщила королева Сабран. – Весной она должна была выйти за Эйнлека.

      – Да примет ее Святой в небесном чертоге!

      – Да будет он милостив! – Королева сделала знак меча. – У Гериона еще двое детей – первенец Магнауст и Хайнрик, которому всего два года. Эйнлек нуждается в наследнике по крови и потому не может сочетаться браком с Магнаустом, который не принесет потомства.

      Глориан уже поняла.

      – Вы хотите обвенчать меня с Магнаустом, – жалобно проговорила она.

      – Я бы скорее нашла тебе супруга в Искалине – мы слишком давно не доказывали своей благосклонности старинным друзьям. Но Герион Ваттенварг – человек гордый, а с возрастом стал обидчив. Сейчас, когда Карментум поднимает голос против монархии, мы не можем позволить себе внутренних трений среди верных. Ваше обручение задобрит Гериона и сохранит в целости Кольчугу Добродетели.

      В долгом молчании Глориан вспоминала Магнауста Ваттена, его надменную ухмылку и сочащийся презрением голос.

      – Зачем было внушать мне, будто у меня есть выбор? – услышала она свои слова. – Почему бы просто не сказать, что это он?

      – Глориан, ты уже не дитя. Я не хочу слушать жалоб, – холодно отозвалась королева Сабран. – Магнаусту предстоит стать наместником Ментендона. Тебе не придется проводить с ним много времени, если он тебе не по нраву. От него требуется одно – ребенок.

      – А если я не хочу ребенка? И глупого супруга? – вырвалось у Глориан. – Если никогда не хотела?

      Молчание было ужасным. Глориан уже думала, что сейчас лишится чувств. Ее самая заветная тайна – тайна, которую она хранила столько лет, – прорвалась наружу, как сломанная кость сквозь кожу.

      – Скажи мне, дочь моя, – с пугающей мягкостью заговорила королева, – ты слушала сегодня сказание?

      Глориан дрожала. Она знала, что непростительно оскорбила Святого.

      – Да, – шепнула она.

      Ребра у нее натянулись, как струны. А вдруг стража слышала и разнесет ее слова – слова наследницы, презревшей свое призвание?

      – Мы связаны долгом продолжать род Святого и тем хранить мир от Безымянного. Это – единственное, в чем Беретнет не дано выбора, – сказала Сабран. – Крошечная жертва за все права, которые дарует нам корона.

      С языка Глориан рвались тысячи возражений. Она проглотила их.

      – Когда мне венчаться?

      – Как только позволит закон – когда тебе исполнится семнадцать.

      Глориан сквозь слезы смотрела на мать.

      – Наши недавние предшественницы едва не погубили страну, – тихо сказала королева Сабран. – Мы с тобой, Глориан, не можем позволить себе ни одного неверного шага. На нас смотрят все глаза. Все ожидают увидеть, что и мы такие же – что карментцы правы и мы с тобой вовсе не святой щит. И потому мы не дадим трещины, мы не оступимся. Мы без жалоб исполним врученный нам Святым долг.

      Она помолчала.

      – Однажды перед тобой будет сидеть твоя дочь, и ты скажешь ей, что она должна обвенчаться ради страны, и тогда