День, когда пала ночь. Саманта Шеннон

Фигурка внизу скрылась из виду – Канифа поднимался по лестнице к первой вершине.

      Тишину разорвал пронзительный крик – Думаи развернулась на голос. От ключа поднимался пар – слишком сильный, как от выкипающего горшка.

      Вода бурлила и плевалась. Пока Думаи добежала, Унора уже выползла из пруда – мокрая, ошпаренная, она мучительно стонала. Думаи оттащила ее подальше от горячего ключа и обжигающего лицо пара.

      – Матушка, – ахнула она, сорвала с себя плащ, завернула Унору. – Тише, тише, я с тобой.

      Унора дрожала от боли. Думаи рассмотрела, как обожжена ее кожа – ниже пояса совсем багровая.

      – Он… однажды кипел, – тяжело дыша, проговорила Унора. – Сотни лет назад. С тех пор никогда.

      Обе уставились на пузырящуюся воду.

      – Надо остудить ожоги. – Теперь Думаи обращалась не столько к задыхающейся матери, сколько к самой себе. – В ледяной пруд. Скорей.

      Унора повиновалась, задвигала ошпаренными ногами, понимая, что медлить нельзя. Пока они ковыляли по снегу, у Думаи из мельтешения мыслей в голове выделилась одна: с тех пор как госпожа Никея взошла на гору, все идет не так.

      Она помогла матери сесть на берегу ледяного пруда.

      – Слишком холодный, – выдавила Унора. – Надо немножко подогреть.

      Думаи бросилась за горшком и огнивом. Выкопав у воды ямку для костра, она подожгла растопку. Руки даже в страхе твердо помнили свое дело. Когда костерок затрещал, она наполнила горшок водой из пруда и, подогрев так, чтобы можно было терпеть, отнесла к Уноре.

      – Не шевелись, – попросила она.

      Когда она плеснула водой на воспаленную кожу, Унора сжалась, на шее вздулись жилы.

      – Думаи?

      Она резко повернула голову. В снегу стоял Канифа, таращил глаза на обеих: на обомлевшую, потрясенную Унору и поливающую ее из горшка Думаи. Щеки у него разрумянились на подъеме, к ним прилипли растрепавшиеся волосинки. Думаи не помнила, чтобы кто другой так быстро одолевал ступени.

      Должно быть, бегом бежал.

      – Что случилось? – Он опустился на колени. – Унора…

      – Ключ, он… – Думаи увидела его лицо и осеклась. – Что?

      Канифа сглотнул.

      – Надо готовиться, – сказал он, глядя в пустоту между женщинами. Унора смотрела не мигая, но губы у нее дрожали. – Сюда идет император Йороду. Вот-вот будет здесь.

      10

Запад

      Глориан старалась как можно чаще бывать с отцом, купалась в его внимании. Он находил для нее время по утрам, когда они вместе завтракали у него на балконе, и за ужином, когда ей доставалось почетное место с ним рядом. Она опасалась, что лопнет от счастья.

      Шли дни. Гости, собравшиеся на Вверение, разъезжались по своим странам и провинциям. Карментцы уехали последними. Накануне Сабран пригласила их еще раз отобедать с королевским семейством и Советом Добродетелей.

      В Старом зале в полдень было сумрачно – от солнца закрыли ставни. Глориан управлялась с говяжьим пирогом, а отец рассказывал ей о недавних приключениях. Он, как почти все хротцы, был изумительным рассказчиком.