Петр Великий, голландский. Самозванец на троне. Сергей Юрьевич Соловьев

и Фёдор Юрьевич мелко засмеялся, сотрясаясь могучим чревом, и повернулся к Голицыну Борису, – всех стрельцов надо от греха из Москвы убрать… В Азов и Таганрог пошлём… Грамоты готовь…

      – А те полки, что в Азове с войны оставлены? Фёдора Колзакова, Ивана Чёрного, Афанасия Чубарова да Тихона Гундертмарка? Отдохнуть на Москве захотят…

      – Как придут с Москвы девять полков, тем стрельцам быть в Великих Луках не мешкая. На Москве останутся Пребраженцы и Семёновцы, Бутырский полк и полк Лефорта.

      – Ох, и умён ты, Фёдор Юрьевич…

      – Всем на стороже надо быть…Идёт всё не так, муторно на душе, тревожно…

      ***

      Прохор неспешно занимался важным делом, собирался сапоги чинить. Одет был сейчас по-домашнему, в валенках, просторных штанах конопляного полотна и подпоясанной рубахе. В тёплой подклети не холодно, можно и так нарядиться. Приготовил дратву, шило, две иглы и деревянный молоток, и уселся на невысокую удобную скамеечку. Вздохнул, и с удовольствием пригладил окладистую бороду, засучил рукава серой рубахи толстого полотна и повязал передник. Мужчина обожал порядок, и не выносил грязи и неустройства. Даже подготовка к делу радовала, пожалуй, побольше, чем любимое ремесло. Хорошо, что уже день подрастал понемногу, не любил он при лучине работать, глаза ломать.

      Умело поставил голенище подошвой кверху и ударил молоточком по рукояти шила.

      – Батюшка, – спросил сидевший рядом единственный сын Прохороа, Максим, – а сильно бить-то надо?

      – Силу в любом ремесле с умом применять надо. Смотри, как всё идёт, получается или нет… Тут чувствовать надо… Вот, попробуй…

      И уступил место мальчишке. Тот, разумник. пробил отверстие в толстой коже подошвы, и тут же, не мешкая, продел иглы с дратвой. И стал делать всё споро да ладно, так, что отец засмотрелся. Но тут послышался стук в калитку, и залаяла собака.

      – Стой, Трезор – окликнул Прохор цепного пса, открыв дверь во двор, – обожди меня здесь. посмотрю, кого нелёгкая несёт:..

      И хозяин дома набросил на плечи тулуп и вышел к забору. По пути под ноги смотрел, что бы в грязную лужу не вляпаться. А то дело такое, влетит от жены, Василисы.

      – Ну кто там? – сурово спросил мужчина, на всякий случай перебросив к правой руке ухватистый нож.

      Беречься надо было, а то развелось в Москве столько лихого люда, только успевай поворачиваться. Бояться не боялся никого, но осторожность – не трусость…

      – К тебе, с важным делом, – услышал и другой голос, – вот, гостинчика тебе…

      И в щель между досок, словно клюв воробышка, будто живой, просунулся тускло блестевший ефимок. Монетка -то тонкая, но широкая. и кресты на серебре радовали любой, даже самый капризный взгляд. Прохор открыл калитку, но стал на у входа.

      Перед ним стояли два молодых дворянина, а походных кафтанах, толстого персидского шёлка. Шапки хорошие, с меховой опушкой из куньего меха, с добрыми саблями на поясах. Пригожие молодцы, таких бы хотел Прохор в женихи своим дочерям.

      – Так