Петр Великий, голландский. Самозванец на троне. Сергей Юрьевич Соловьев

из Цыклерова полка, Василий Филипов, Федор Ярожин и казак Петр Луьянов. Поумал Ивн Елисеевич, что надо известить и Тихий Дон.

      Идти было неблизко и опаско очень – одно дело три человека, а другое- семеро. Ну а что делать, и дошли. Пусть в конце пути Иван Елисеевич без конца платком лицо вытирал.

      – Дышиться тяжко царевна, долго ещё? – не утерпел и Пушкин, – отдохнуть бы?

      – Не мешкать, за мной идите, – распорядилась шёпотом Софья.

      – Ничего, в походах и тяжелее бывает. – подали голос и стрельцы.

      Но вот. прошли ещё три иерехода. и оказались у заветной двери. Устьян с Дормидонтои взялись за знатный замок, но и он не устоял . Отворилась дверь.

      Софья, даром что не вбежала.

      – Посветить надо… – то ли попросила, то ли приказала царевна.

      Стрельцы зажгли факелы, а София прошла мимо каменных саркофагов, изрезанных причудливой вязью старого письма. И вот, наконец, тот самый…

      – Устьян, Дормидонт! Поднимите крышку!– И Софья Алексеевна сделала повелительный жест

      Никах ненужных слов в ответ и не последовало. Стрельцы взялись светить, и держали теперь масляные фонари, факелы погасили да убрали от греха подальше. Стало тихо в крипте, кажется, все забыли, как дышать. Только послышался противный скрежет каменных зёрен о камень.

      – Осторожнее, – прошептала, почти попросила царевна.

      – Всё уже… – обнадёжил Дормидонт, и холопы сняли крышку.

      Софья начала мелко крестится, а когда успокоилась, осторожно подвернула пелену. Даже сейчас закрыла свои глаза…

      – Точно, он, – прорезал тишину голос Цыклера, – е раз его видывал, Петра Алексеевича. Лицо, всё точно…

      – Он и есть, государь наш покойный, – подтвердил Соковнин.

      Все служилые люди молча стянули с буйных голов шапки, и перекрестились. Хоть тут они смогли поостится с государем по-христиански.

      – И мы его видели,когда в карауле Троицко- Сергиева монастыря стояли, – подтвердили и стрельцы, – Точно! Тело забрать надо. На руках в Кремль государя нашего понесём, отпоём . Все стрельцы пойдут. Софья Алексеевна! Алексея Петровича на престол возведём, а бояр всех на кол!

      Такого, этих слов не ожидала ни Софья, ни Цыклер с Соковниным. Да эта буря их с головой накроет! А выплыть удасться, или нет, тут один Господь ведать будет!

      – Надо с полковниками поговорить, – начал бубнить Фёдор Пушкин.

      – Подготовить дело надо…– заговорил и Иван Алексеевич, – что бы всё получилось!

      – Да вы что, дети боярские! – зашептал яростно Василий Филипов, – или людей не ведаете, стрельцов да солдат! С мёртвым Петром нас никто не остановит, а станете по углам шептаться, первый же сотник стрелецкий побежит в Преображенский приказ «Слово и дело кричать»! Что они подумают? Что обманываете их, желаете Смуту разжечь. Я не боюсь, дело моё воинское, всё одно помирать. Но закончим все вместе, на плахе Болотной площади. И висеть на рожнах нам тогда рядом !

      – Глупо на арапа брать, – покачал головой Соковнин, – по умному надо, подготовится…

      – Они