Петр Великий, голландский. Самозванец на троне. Сергей Юрьевич Соловьев

в его «Божественной комедии» . Стало казаться, что он попал в сам Ад, или по крайней мере, в его преддверие.

      Каждый шаг отдавался в его голове, да ещё и боярин прислушивался, побаивался подвоха. Что-то зашуршало, и Ромодановский уже схватился за пистоль, и взвёл курок колесцового замка.

      – Это просто мыши, сыне, – сразу успокоил его отец Савватий.

      Правда, иерей не мог видеть в темноте, иначе заметил бы согбенную фигуру человека, наблюдавшего за ними из бокового прохода.

      Ну а немые несли печальную кладь дальше, уже было совсем недалеко.

      ***

      – Посвети-ка, боярин… – совсем глухо произнёс отец Савватий, доставая внушительную связку ключей со своего пояса.

      Михаил поднял фонарь, и иерей быстро вставил в скважину замка кованый ключ и повернул три раза. Отворил окованную железными полосами тяжёлую дверь, вошёл внутрь, и через минуты три тяжкого ожидания, наконец произнёс:

      – Можно идти…

      Он держал в руке фонарь у своего лица, так, что язычок огня отражался в льдистых глазах старца. Огонь и лёд, казалось, соединились в этом священнике…

      – Не мешкайте, вперёд идите… – приказывал иерей.

      Вот и оказалась крипта, где и стояли саркофаги великих княей и царей московских и всея Руси.

      – Но могилы Бориса Годунова здесь нет… А вот и местечко для Петра Алексеевича, – и отец Савватий указал место.

      Священник долго крестился и читал молитву, пока немые установили саркофаг. Затем сам отец Савватий привёл в порядок тело Петра Алексеевича, по его знаку умершего уложили в последнее, каменное пристанище и закрыли крышкой. Известковая плита закрыла юного царя.

      – Так что же теперь? – спросил священник.

      – Завтра поутру двинет на Запад Великое Посольство. Уже и слух пустили, что Царь поедёт в Голландию, но тайно, неузнанным. Так уж Дума Боярская порешила. Хватит с нас Смут да резни.

      – И то, и то верно, – и отец Савватий крестился уж верно, в десятый раз.

      – А потом, договорились, как станет Алексею Петровичу двадцать один год, то сядет на отечески престол.

      – Ой ли? – усомнился иерей, – да разве трон ему уступят? Если уж кто займёт?

      – Все крест целовали на том, в двадцать один год взойдёт на трон Алексей Петрович, – строго и сурово произнёс Ромодановский.

      – Одно лело решить, другое дело- сделать. А кто порешил Петра, так и не дознались?

      В ответ Ромодановский решал покачал головой. Ну не скажешь же, что на Фёдора Юрьевича все думали? А то ведь знал, о чём шепчутся по углам: Дескать , Ромодановские из Рюриковичей, Стародубские князья, и сами хотят на царский трон забраться…

      – Ладно… Провожу я вас, к Москве – реке пойдём, что бы не примелькались. А к холопам твоим служку своего пошлю, что бы проводил к тому месту. Ну, пойдём, боярин…

      И они пошли по подземным ходам, которые отец Савватий знал, как свои пять пальцев. Один раз Ромодановский уж подумал, грешным делом, что заблудились, или иерей их в подземную