Марьянина топь. Инна Истра

навести хочешь? А ну проваливай отсюда, чертово семя!

      – Ты ведьмина дочка? – Степан смотрел на Марьяну с ужасом и интересом одновременно. – Ты колдовать умеешь?

      Перепуганная девочка ничего не могла ответить. Громко орущая огромная тетка, с перекошенным от злости лицом, и растрепанными волосами показалась ей страшной кикиморой из бабушкиных сказок. Сейчас кикимора схватит ее и утащит в лес, на гиблые болота, и там съест или утопит.

      – Тебя мать сюда послала, да? – снова закричала Олеся и начала спускаться с крыльца.

      – Мама!!!– в ужасе завопила Марьяна и опрометью бросилась со двора.

      Она, не оглядываясь, изо всех силенок бежала по улице, ей казалось, что страшная тетка бежит за ней и вот-вот догонит. Марьяна свернула на какую-то тропинку, уведшую ее за огороды к ручью. На крутом берегу девочка поскользнулась, упала и скатилась кубарем к самой воде. Донельзя напуганная, испачканная, с расцарапанными руками и коленями Марьяна забилась под ракитовый куст и затаилась. Было тихо, никто не бежал за ней, никто не пытался поймать. Девочке очень хотелось домой, к маме, но она боялась даже вылезти из своего убежища под кустом, не говоря уж о том, что она не знала куда идти. Марьяна горько расплакалась и через некоторое время, окончательно обессилев от слез и пережитого страха, уснула.

      – Мама!!! – послышался Анне истошный крик дочери.

      Она бросила прополку и побежала к хате.

      – Марьяна? – позвала Анна.

      На дворе было тихо и пусто. Анна испуганно огляделась.

      – Дочка, ты где? – нервничая, крикнула она.

      Никто не отзывался.

      – Марьяна! Марьяна! – звала Анна, бегала по двору, заглядывала в хату, в сарай и не находила девочки.

      – Она ушла со двора, – догадалась Анна и выскочила за калитку.

      Огляделась. Дорога была пустынна. Анне стало очень страшно. Сердце словно упало вниз и бешено заколотилось, колени стали как ватные, закружилась голова. Женщина сначала метнулась в лес, но, пробежав немного по тропинке, остановилась. Она подумала, что Марьяна скорее пошла в деревню, к колодцу, куда они с ней часто ходили, и повернула назад. На всякий случай Анна заскочила во двор, позвала дочь – вдруг она вернулась – и, убедившись, что Марьяны здесь нет, побежала в деревню. Не найдя Марьяны ни по дороге в деревню, ни у колодца, Анна в отчаянии присела на лежащее у сруба бревно. К колодцу за водой подошла Глашка, десятилетняя дочка Маньки Зубцовой.

      – Глаш, ты Марьяну мою не видала? – спросила Анна.

      – Видала, – кивнула девочка, – она тут у колодца была, а куда потом побегла – не знаю.

      Слова Глаши немного утешили Анну. Когда девочка ушла, она закрыла глаза, попыталась прогнать липкий страх, успокоиться. Она была сердита на себя за панику, за дикий испуг. Некоторое время женщина сидела неподвижно, с закрытыми глазами. Когда сердце перестало бешено колотиться, Анна глубоко вздохнула, представила себе лицо Марьяны и мысленно позвала ее:

      – Доченька, Марьяна, где ты?

      Анна долго пыталась «дозваться» дочери, но не получилось, вроде как витало что-то