Или кормить акул, или быть акулой. Шон Чарт

мороженое, либо за отказ поделиться велосипедом. Вот женщина выуживает постиранные вещи из объемного таза и вывешивает на леске, протянутой между двумя столбами прямо напротив дома. Тут же неподалеку с телефоном у уха стоит смуглый лысоватый молодой мужчина, зачем-то старательно пытаясь удержаться на потрескавшемся бордюре в своих кожаных шлепанцах с ремешками. Все это было мне настолько по душе, что, казалось, мне никогда не избавиться от этого «синдрома гостя». Или же такая моя большая любовь ко всему вокруг и является следствием осознания того, что я дома? Возможно, и так. Только мне всегда казалось, что, находясь на родине, ты перестаешь относиться ко всему с особенным трепетом, считая это обычным делом.

      Подходя ближе к «Гранд Парку», я увидел Турнене.

      – Очуметь…

      Арби сначала вопросительно взглянул на меня, а потом устремил взор туда, куда смотрел я. Знаменитый автомобиль стоял на парковке, находящейся ровно на середине пути между нашим домом и торговым центром. Вокруг него бегали дети, а ребята постарше, как бы невзначай, фотографировали, умело пытаясь это скрыть. Были и те, кто, ничего не стесняясь, щелкали себя на фоне Турнене. Только лишь девушки, старательно делая вид, что безразличны к этой провозглашенной обществом достопримечательности, самоотверженно проходили мимо. Не иначе, как думали, что сам владелец сидит там за затонированными стеклами, безусловно обращая внимание на их неприступность.

      – Она просто обалденная… – продолжал я.

      – Да, вживую намного впечатляюще, чем на фотографиях, – кивнул Арби. – Интересно, что она тут делает.

      Нахмурившись, я воззрился на него, а потом меня осенило.

      – А-а-а, я же не рассказывал тебе. Это машина Ибрагима.

      Арби не сильно удивился.

      – Здорово. А ты откуда знаешь?

      – Мне моя сестра рассказала.

      – Понятно. А сам он, получается, внутри? – он кивнул в сторону «Гранд Парка».

      – Да, ждет нас.

      На входе в торговый центр я набрал номер Ибрагима, но дожидаться его ответа мне не пришлось: он сидел в открытом ресторане, расположенном по центру вестибюля на первом этаже.

      – Вон он.

      Ибрагим, казалось, с завершения нашего телефонного разговора просидел вот так, как сейчас: вполоборота на стуле, обняв спинку, потрясывая ногой и закусывая губы. Завидев нас, он очень резко вскочил, приманил нас рукой и, широко улыбнувшись, стал дожидаться, пока мы к нему подойдем. Мы поздоровались.

      – Садитесь тут, братья. Как у вас дела? Не оторвал вас ни от каких важных дел?

      – Нет, все нормально, – ответил Арби.

      – Будете что-нибудь? Я пока только кофе попил, но я ужасно голоден!

      Он сильно нервничал, о чем свидетельствовал его неуверенный, блуждающий взгляд. Ибрагим поеживался, хрустел пальцами, и мне стало его немного жаль. Я решил не смущать его отказом.

      – Вот меню, – он суетливо протянул нам с Арби глянцевый лист.

      – Пицца же тут есть? – с напускным участием интересовался я.

      – Да, должна быть. Тоже буду пиццу, хороший выбор!

      Мне становилось все более некомфортно.

      – Я