Или кормить акул, или быть акулой. Шон Чарт

неистовство. Парни с наглыми ухмылками, со вздернутыми почти параллельно полу и потолку подбородками, костыляли отвратительными вальяжными походками за девушкой, выглядевшей так вульгарно, что меня ударило замешательством: как это вообще возможно в Чечне? Ее платье тесно обтягивало ее формы, а раскачивающиеся бедра заставили меня отвернуться в противоположную сторону.

      – Что это с тобой? – настороженно спросил Ибрагим, не спуская с меня глаз.

      – Что?

      – У тебя челюсть гуляет, – он погладил свой подбородок и указал на мой. – Насколько я могу судить – у некоторых людей так выглядит агрессия.

      – Я просто… – я не знал, стоит ли вообще затрагивать эту тему, но я просто не сумел ничего придумать, что можно было бы подставить вместо моих реальных размышлений. – Я немного в шоке. Там у девушки видны очертания белья под платьем, и это я заметил при том, что сразу же взгляд убрал… а парни вместо того, чтобы ее игнорировать, ходят за ней с телефонами.

      – Тебя это так озлобило?

      – Да, оно…

      – В таком случае привыкай, – он глубоко вздохнул. – Тут есть и такие девушки.

      – Девушки? – встрепенулся я, почувствовав, как к моим голосовым связкам стремительно рвутся всеми силами удерживаемые мною ругательства. – Девушки что-то решают тут? Женщины вообще что-нибудь решают? Как я знаю, всем заправляют мужчины. Ведут общество и направляют его – мужчины. И для этого не нужно издавать какие-то писанные указы или законы. Достаточно вот так, как поганый, подлый, ничтожный ублюдок бегать и пялиться на задницы вот этих вертихвосток, чтобы они решили, что им это позволено, и что именно это нужно этим подобиям мужчин.

      – Ого, – Ибрагим, приподняв брови, закивал. – Знаешь, я полностью с тобой согласен. У меня точно такие же мысли. Только, к сожалению, не все так идеально.

      – Это не означает, что надо пускаться во все тяжкие! – возразил я. – Оно и не будет идеально в наше время. Человек ведь, зная, что он не сумеет несметно разбогатеть – не перестанет работать, чтобы зарабатывать хоть что-то. Разве есть лишь две крайности, при которой либо все люди тут обязательно должны быть святыми, либо же должны быть вот такими – отвратительными и мерзостными?!

      Ибрагим, будто сраженный, признательно закивал.

      – Ты затронул такую тему, с которой не поспоришь, – вмешался Арби. – И говоришь правильно, но забивать свою голову этим не стоит. Я вижу то же, что и ты. Конкретно с этими людьми нам с тобой и Ибрагимом ничего не поделать. Единственное, что мы действительно в состоянии сделать – контролировать самих себя.

      – Ладно, я и впрямь разошелся, – согласился я и повернулся к Ибрагиму. – Я хотел спросить у тебя, почему ты нас позвал?

      Он отложил свою тарелку и, сцепив пальцы, опустил руки на стол.

      – Я к вам, на самом деле, с просьбой хотел обратиться. И она будет довольно наглой, но не настоятельной. Дело в том, что я…

      Он осекся, прикусив губы. Он задумчиво глядел на свои руки, немного покачивая головой, будто бы отбрасывая и подбирая мысли и слова.

      – Я уже говорил