Ф. А. Абрамов. Сборник. Федор Абрамов

видом уткнулся в бумаги.

      Доброжелательность членов бюро ободрила Анфису.

      – Так вот, товарищи, – заговорил Новожилов, – принимаем в кандидаты партии Минину Анфису Петровну. Документы в порядке. Биографию заслушаем?

      Начальник милиции, тучный мужчина с остриженной ежиком седой головой, со скрипом расправляя перекрещенные желтыми ремнями плечи, добродушно сказал:

      – Надо познакомиться.

      «Вот оно, началось», – внутренне содрогнулась Анфиса и невольно опустила голову.

      – Одну минуточку, товарищи… – Федулов встал, снял пенсне, осторожно подул на стекляшки. – У меня тут факты… Не успел вас предупредить. Судом пахнет…

      – Что такое? – жестко спросил Новожилов.

      Анфиса, бледная как полотно, с трудом подняла голову, растерянно посмотрела на Новожилова, на членов бюро: что он говорит, не ослышалась ли она?

      Федулов не спеша протер носовым платком стекляшки и так же не спеша водрузил их на своем костлявом носу:

      – Дело знакомое. Разбазаривание колхозных земель.

      – Земель? Какие земли? – глухо пробормотала Анфиса.

      – У товарищ Мининой, – снисходительно усмехнулся Федулов, – видно, память коротка. Позвольте напомнить? – услужливо обратился он к Новожилову.

      – Говори.

      Подслеповатые глазки Федулова отвердели:

      – Товарищи, я располагаю проверенными данными. Товарищ Минина без ведома района – да что там района, хоть бы с правлением согласовала, – отвалила Фролову ни много ни мало тридцать пять гектаров. На-ка, дорогой соседушка, покушай. Недурной подарочек, а? За что мы критиковали Лихачева, Минина? Помнишь? За это самое, за самоуправство, за партизанщину! А ты прямехонько по его следочкам… Не годится!

      Федулов откашлялся, обвел присутствующих своим строгим, взыскующим взглядом.

      – Мы должны, товарищи, решительно осудить эту порочную практику разбазаривания колхозных земель. На печальном примере товарищ Мининой мы должны показать…

      – Постой, постой, Федулов, – поморщился Новожилов. – Ты вот всегда взвиваешься… Было это, Минина?

      – Члены бюро могут не сомневаться. Я звонил Фролову – подтвердил.

      – Дай ты ей сказать! – с раздражением выкрикнул председатель райпотребсоюза. – Здесь не суд, а бюро райкома.

      – Вот именно, – поддержал его начальник милиции.

      – Было это, Минина? – снова спросил Новожилов.

      Анфиса, оглушенная этим неожиданным страшным обвинением, сидела, не смея поднять глаз, растерянно кусая побелевшие губы. Как она тогда радовалась, бог ты мой. Думала – выкрутилась. А тут, выходит, она же еще и виновата. Ну что она такого сделала? С дальними сенокосами чистое мучение и до войны было. Разбросаны по всем речонкам и ручейкам. Из-за какого-нибудь десятка возов приходится тащиться за тридцать верст от дома. Косили до самого снега, и все равно где-нибудь да оставалось. Ну а теперь, во время войны, – хоть караул кричи. Народу нет, как тут успеть? И вот подал ей Степан Андреянович мысль: а что бы поменяться пожнями с «Красным