В скрещенье лучей. Очерки французской поэзии XIX–XX веков. Самарий Израилевич Великовский

выпущенная им в 1873 г. за собственный счет книга стихов «Желтая любовь»[32]: первого, зато спасшего ее от забвения и без ошибочно напророчившего ей славную судьбу отклика Верлена она удостоилась только тогда, когда Корбьера уже десять лет как не было в живых.

      В своих щемящих исповедях Корбьер – неизбывно, несправедливо отверженный, который покушается разбить вдребезги все благо душные личины, едва заподозрит в них малейшую примесь лжи или просто утешительное сокрытие изнанки.

      Тристан Корбьер

      Жажда развеять все и всяческие при красы, вывести на чистую воду тех, кто ими тешится, проступает уже в том, как Корбьер – сын потомственного моряка и приморский житель, а не зачарованный путешественник – поет море и матросский удел: грубая нагая простота бросает здесь вызов выспренним легендам, отнюдь не затеняя при этом, а, наоборот, проливая свет на жестокое обаяние правды (цикл «Люди моря»).

      В городе Корбьеру и подавно лезет в глаза уродство, язвы, накипь:

      Гляди-ка – ну и ну, что в небесах творится!

      Огромный медный таз, а в нем жратва дымится,

      Дежурные харчи бог-повар раздает:

      В них пряностью – любовь, приправой острой – пот.

      Толпой вокруг огня теснится всякий сброд,

      И пьяницы спешат рассесться и напиться,

      Тухлятина бурлит, притягивая лица

      Замерзших мозгляков, чей близится черед.

«Дневной Париж». Перевод М. Яснова

      Зато доброе слово соболезнования всегда находится у Корбьера для таких же, как он, гостей на чужом и чадном пиру – нищих бродяжек, уличных попрошаек, горемык. Но даже собственным сердечным порывам этот без вины виноватый не доверяет, молясь богохульно, предвкушая смерть с нежностью и рыдая с подхохатыванием. Оттого и любовь Корбьера крученая-верченая – «желтая», желчно искрив ленная, как sourire jaune – принужденная кривая ухмылка. Отчаявшийся юморист Корбьер осыпает святыни и самого себя бурлескными каламбурами тем беспощаднее, что у него неистребимая потребность чему-то лучезарному поклониться, к чему-то отрадному прислониться, чем-то себя убаюкать.

      Он умер сгоряча или погублен ленью.

      А если он живет, то преданный забвенью.

      Как к женщине, к себе питал он вожделенье.

      Был обделен родным углом,

      Шел против ветра, напролом,

      Был острословом и шутом,

      Намешано немало в нем.

      И все вразброд, все кувырком:

      Богатство – с тощим кошельком,

      Прилив душевных сил – с отливом,

      Пыл – без огня, порыв – с надрывом.

      Мудрец – семь пятниц на неделе,

      Глуп на словах – но не на деле,

      Любил он очень слово «очень».

      В корявых строчках был он точен.

      ………………………………………

      Был лжив – но только правдой жив.

      С собою сходства не нажив,

      Жил,

32

Подборка стихов из нее в переводе Михаила Кудинова: Корбьер Т. Стихи. М., 1986.