Потанцуй со мной. Анна Белинская

на это внимание и запомнит такой сущий пустяк. А оказалось вон как!

      – Офигеть! – открываю плотно закрытую упаковку и достаю самую черную конфетку в виде рыбки. – Будешь? – сую ее Моту, отчего парень брезгливо передёргивает плечами.

      – Фу, блин, убери. Как ты можешь эту дрянь есть? – кривится Свирский, а я от наслаждения прикрываю глаза и медленно жую, растягивая соленое удовольствие.

      – Ммм, фантастико! – мурлычу я. – Спасибо Ирине Владимировне передавай. Они приехали уже?

      – Сама ей передашь, – отрезает Мот. – Приехали вчера.

      Опять это ненормальное зацикливание на благодарностях!

      И я бы сейчас снова взбесилась, но мое настроение крепнет под действием серотонина, и я решаю забить и продолжить наслаждаться конфетами.

      – Полегче, фиалка, а то леотард* на заднице треснет, – ржет Свирский, – не гневи лишний раз Смелковского.

      – Кстати, – вытаскиваю изо рта недоеденную конфету и убираю обратно в коробку, – Моть, он опять до меня добарался, – делаю печальную гримасу, надеясь вызвать в своем парне сочувствие. – Я уверена, он не допустит меня до экзамена, – кладу руку на колено парня и начинаю медленно вырисовывать на нем незатейливые узоры. Я надеюсь, что выглядит это как заигрывание и задабривание. – Может, через Ирину Владимировну можно…

      – Нет, Юль, – грубо перебивает меня Свирский и перехватывает мою руку, прижимая к своему паху, – по такой мелочи, как ваши разборки с преподом, к матери я обращаться не буду. Вопрос закрыт.

      По такой мелочи?

      Его девушку каждый раз на занятиях изводит какой-то ржавый гаденыш, а он называет это мелочью? Вот так, значит?

      Яростно выдергиваю руку и отворачиваюсь к окну.

      Ну и пошел он! Сама справлюсь!

      – Юльк, ты че, обиделась? Пыхтишь, как паровоз, – просовывает одну руку мне в волосы и мягко массирует кожу головы.

      – Отвали, – буркаю я.

      – Ну не обижайся, фиалка, – Матвей сильнее вдавливает педаль газа, и меня припечатывает к креслу.

      Это запрещенный прием, и Свирский хорошо уведомлен об этом.

      Мы несемся с запредельной скоростью по Ленинскому проспекту, и я больше не могу сдерживаться.

      Открываю окно, Мот врубает колонку, и вот мои волосы уже треплет встречный ветер. Я обожаю скорость!

      Вытаскиваю руку и ловлю потоки бодрящего воздуха, перекрикивая свою любимую песню.

      ***

      – Придешь вечером на репетицию? – Матвей отпускает мои горящие от поцелуев губы и заглядывает в глаза.

      Мы стоим, припарковавшись напротив моего подъезда и собирая восхищенные взгляды детей на площадке. Раньше мне тоже нравилась машина Мота. И мне льстило, что из всех девчонок нашего вуза на такой тачке увозят меня.

      Сейчас же…

      Наверное, я зажралась.

      – Не могу, – пожимаю плечами, – зачетная неделя, Моть.

      – Зубрила, – подсмеивается надо мной Свирский.

      – Нет! – толкаю кулаком в плечо.

      – Зубрила, зубрила! И когда теперь мы увидимся?

      Пожимаю