Четыре сестры. Малика Ферджух

бы и позвала, если бы ты не пришла.

      – Идешь пасти близняшек Десульеров?

      – Мм.

      Гортензия точно знала, когда Женевьева врет, именно потому, что та никогда не врала.

      Но сейчас – да, врала. Каждую неделю она говорила, что сидит с маленькими Десульерами, и это была неправда. Догадалась об этом одна Гортензия. Но ей было все равно – в сущности, ей ничуточки не хотелось знать, что скрывает сестра.

      Женевьева перебросила через плечо ремень сумки:

      – Вы справитесь?

      Она еще и чувствует себя виноватой. Пусть уходит скорее! Гортензия обожала, когда все расходились и она оставалась (наконец) одна в пустом доме. Она проводила Женевьеву до дверей.

      – Я встретила Мюгетту.

      – Мюгетту?

      – Девочку, которая живет у Брогденов. Чем она больна?

      – Шарли должна знать, – ответила Женевьева. Послав воздушный поцелуй, она вскочила на велосипед.

      На самом деле близнецов Десульер не было на свете. Женевьева позаимствовала имя марки супниц. Скажи она, что сидит с детьми Бонвуазенов или с маленькой Элоди Жаниссер, обман непременно бы вскрылся, потому что у них ДЕЙСТВИТЕЛЬНО бывали беби-ситтеры. Но чего опасаться от вымышленных близняшек?

      Через двадцать минут она была в городе, доехала до улицы Жорж-Аплей и свернула во двор у низкого дома. Припарковав велосипед, толкнула дверь, где на оранжевой плексигласовой табличке красовались загадочные слова:

      КОЛ МОЙ HAT

      Муай Тай (тайский бокс)

      Месье Кол Мой встретил Женевьеву улыбкой и изящным поклоном. Переодевшись в раздевалке, Женевьева пошла в зал разогреваться. Месье Кол Мой подошел к ней:

      – Поработаем сегодня в паре.

      – После груши?

      – Конечно.

      – Очень кстати. Я ужасно взвинчена.

      – Твои сестры?

      – Кто же еще?

      – После сеанса, – ответил месье Кол Мой со своей странной, почти невидимой улыбкой, – твои икры и дух будут стальными. Но сначала – расслабься. Включи музыку и отработай рам муай.

      – Хорошо. – Женевьева поморщилась. – Но сначала ВОТ ТАК!!..

      Она развернулась, вложив всю свою силу в удар. Кулак Женевьевы нанес кожаной груше оглушительный хук. Она почувствовала себя намного лучше.

* * *

      – А у моей мамы был любовник, – тихо сказала Беотэги.

      – У твоей мамы? – воскликнули хором Беттина и Дениза.

      – Ты хочешь сказать…

      – У моей мамы, да.

      – Настоящий любовник?

      Беотэги вздохнула и закатала выше пупка футболку, которую примеряла перед зеркалом.

      – Когда спят с кем-то, но не с мужем, это ведь любовник, да?

      – А твой отец знает?

      Был «тряпичный вечер» у Денизы. Три подруги менялись одежками, примеряя их по очереди. Ковер был до оторопи похож на площадь после танцев 14 июля.

      – А ты? Откуда ты знаешь?

      – Они говорили об этом как-то вечером. Я случайно услышала. Насколько я поняла, это произошло, когда мне было восемь лет. Но как-то чудно узнать такое.

      Беттине и Денизе это тоже было чудно. Трудно представить почтенную