Четыре сестры. Малика Ферджух

уловила одна Энид.

      Коломба бросилась в туалет. Энид пристально посмотрела на сестру. Беттина спокойно стирала со стола шоколадные брызги уголком бумажной салфетки.

      Коломба терла пальто туалетной бумагой, которая оставляла кучу белых крошек, смотревшихся на темно-синем не очень.

      Позади открылась дверь. Она увидела в зеркале рыжего официанта, который подавал ей миндальное печенье и шоколад. Его красивые глаза смотрели сокрушенно, но он улыбнулся прекрасной улыбкой, тронувшей ее до глубины души.

      Он протянул чистое полотенце:

      – Этим будет лучше.

      Он помог Коломбе отмыть пятно, потом снял с нее пальто и включил сушилку для рук. Горячий ветер из аппарата обдул их склоненные лица. Коса Коломбы скатилась на передник Хуана. Он улыбнулся.

      Когда ткань стала почти сухой, а пятно – едва заметным, он попятился к двери. Коломба тем временем надевала пальто.

      – Сойдет?

      – Все отлично.

      Она, кажется, покраснела, но не решилась взглянуть в зеркало, чтобы проверить. Застегнув пальто, она еще раз сказала:

      – Спасибо.

      Вернувшись к столику, Коломба посмотрела на Беттину, но та отвела глаза.

      – Я все-таки поеду на автобусе, – сказала Коломба.

      И отошла. Беттина наконец посмотрела на нее, на ее спину – и возненавидела ее еще сильней. Да, возненавидела. Та прекрасно знала, что она опрокинула чашку нарочно, но делала вид, будто так и надо.

      – Эй! – крикнула в спину Коломбе Энид. – Поедем с нами на машине!

      – Да, не смеши людей! – презрительно фыркнула Беттина. – А то Шарли подумает, что ты нами пренебрегаешь!

      Коломба поколебалась – и вернулась. Лицо ее было спокойно, хотя на щеках выступил ярко-розовый румянец.

      – Ничего подобного, – сказала она. – Хорошо, я поеду с вами.

      7

      Балдахин, арфа и паннакотта, или Ночь с призраками

      Она проснулась с бешено колотящимся сердцем. Дождя не было, но ветер дул довольно сильно и трепал шпингалет ставня. Это ли ее разбудило? Нет… Был еще звук… Звук, который она уже хорошо знала.

      ООООоооооохххххоооооОООО…

      Призрак.

      Его горькая жалоба перекрывала стон ветра, накатывая дрожащими волнами изнутри стен, из самого чрева дома. Слышать это было жутко.

      Энид выбежала из комнаты и заколотила в дверь Женевьевы. Женевьева была уже на ногах. Даже в закрытой кровати нельзя было не услышать душераздирающие жалобы, которые шли из стен. Она кинулась зажигать свет на лестничной площадке, а перепуганная Энид так и висела у нее на руке.

      Шарли, Беттина и Гортензия тоже вскоре вышли… Все закутанные: ветер проникал в каждую трещинку старого дома.

      – Вы слышите?

      – Это призрак.

      – Прекрати, Энид! Призраков не бывает.

      – Не кричи. Она тут ни при чем, бедный котенок.

      – Но звуки-то есть!

      – Как будто дети поют… или плачут. Или плачут и поют. Может быть, они замурованы много веков…

      – Замолчи,