Записки несостоявшегося гения. Виталий Авраамович Бронштейн

ГЕНЕРАЛОМ

      Отношение к водной стихии у меня не однозначное. Как-то в детстве к нам во двор

      зашла средних лет цыганка с ребенком на руках. Просила водички. Дети стали ее

      дразнить, а один мальчик от полноты чувств даже швырнул в нее камень. Я сцепился с

      ним, и мы слегка подрались. И хоть он, убегая, назвал меня «жидом», я получил все же

      пожизненную сатисфакцию.

      Худощавая цыганка, прижимая к себе младенца и глядя на меня в упор

      воспаленными глазами, четко сказала: «У тебя доброе сердце, ты станешь большим

      человеком, генералом…», а по поводу удравшего юного антисемита негромко бросила:

      «Конец его – на лице его… Бог пошлет ему смерть на воде и в молодости!».

      Я тут же побежал домой и рассказал все мамочке. Она почему-то побледнела, схватила свою сумочку, стала доставать деньги. Дала мне 25 рублей, роскошную крупную

      купюру, по тем временам немалые деньги, и велела догнать цыганку и обязательно

      передать ей.

      10

      Женщину, покинувшую наш негостеприимный дом, я с трудом настиг в конце

      квартала. Сначала она отказывалась брать деньги, но после взяла и сказала: «Скажи своей

      маме, что она тобой будет гордиться…».

      Хорошо помню, какое прекрасное было тот день у нас с мамочкой настроение, она

      даже пела вечером, хотя и выяснилось, что мы остались совершенно без копейки.

      «Будь добрым, сынок, и навсегда запомни этот день! Я знаю, что это такое –

      слово цыганки… Боже мой, как я счастлива!»

      … Уже став взрослым, кажется, во время моего очередного приезда из Одессы, где

      я тогда учился в холодильном институте, я узнал, что имела в виду мама под «словом

      цыганки».

      В 1941, во время эвакуации, к ней на каком-то вокзале подошла цыганка, тоже с

      ребенком, и попросила «копеечку на хлеб». Мама, со своим жизненным правилом всегда

      подавать нищим, не раз учила меня:

      –«Если у тебя просят милостыню, подай обязательно! Не раздумывай, почему они не

      идут работать или не на водку ли пойдет твое подаяние. Человек просит – дай ему, если у

      тебя что-нибудь есть, конечно. Он унижается – и уже это требует от нас милосердия».

      Конечно же, она чем-то помогла цыганке, а после, сама не зная почему, попросила

      погадать ей.

      Цыганка поглядела на маму, на 4-летнего Бертика, моего старшего брата

      Бертольда, стоявшего с отрешенным видом рядом, и… наотрез гадать отказалась.

      «Что-то плохое?» – заволновалась мама. Цыганка опустила глаза и потухшим

      голосом тихо промолвила: «Ты хочешь знать правду? Она плохая… Скоро ты потеряешь

      самое дорогое…»

      Папа был на фронте, и у мамы сразу закололо в сердце: ничего другого ей даже не

      могло прийти тогда в голову. А через пару месяцев, уже в Фергане, умер от воспаления

      легких ее первенец, бедный Бертик. Папа же, пройдя всю войну, вернулся домой целым и

      невредимым.

      Надо