Триумфальная арка. Эрих Мария Ремарк

спросил Равик.

      – Комната не заперта.

      – Если будете оставлять открытой, могут украсть деньги и документы.

      – Украсть можно и при запертой двери.

      – Тоже верно… с такими замками. И все-таки тогда это не так просто.

      – Может быть. Но я не люблю возвращаться одна, доставать ключ и отпирать пустую комнату… точно гроб открываешь. Достаточно и того, что входишь туда… где тебя не ждет ничего, кроме нескольких чемоданов.

      – Нигде ничто не ждет человека, – сказал Равик. – Всегда надо самому приносить с собой все.

      – Возможно. Но и тогда это только жалкая иллюзия. А здесь и ее нет…

      Жоан бросила пальто и берет на кровать и посмотрела на Равика. Ее светлые большие глаза словно в гневном отчаянии застыли на бледном лице. С минуту она оставалась неподвижной. Потом, заложив руки в карманы жакета, принялась ходить небольшими шагами из угла в угол маленькой комнаты, упруго и резко поворачиваясь на носках. Равик внимательно глядел на нее: в ней вдруг появилась сила и какая-то стремительная грациозность. Казалось, комната для нее мала.

      Раздался стук в дверь. Портье принес коньяк.

      – Не желают ли господа закусить? Курица, сандвичи…

      – Это было бы излишней тратой времени, дорогой мой. – Равик расплатился и выпроводил его. Затем налил две рюмки. – Вот! Конечно, это по-варварски примитивно… но в затруднительных ситуациях именно примитив самое лучшее. Утонченность хороша лишь в спокойные времена. Выпейте.

      – А потом?

      – А потом еще одну рюмку.

      – Пробовала. Не помогает. Хмель не приносит облегчения, когда ты одна.

      – Надо только достаточно опьянеть. Тогда дело пойдет на лад.

      Равик присел на узкий шаткий шезлонг, стоявший у стены под прямым углом к кровати. Раньше он его не замечал.

      – Здесь был шезлонг, когда вы въезжали? – спросил он.

      Она отрицательно покачала головой.

      – Его поставили специально для меня. Я не хотела спать на кровати. Мне это казалось бессмысленным: кровать, раздеваться и все такое. Зачем? Утром и днем я еще кое-как держалась. А вот ночью…

      – Вам необходимо чем-то заняться. – Равик закурил сигарету. – Жаль, что мы не застали Морозова. Не знал, что сегодня он свободен. Сходите к нему завтра вечером. К девяти. Он что-нибудь для вас подыщет. В крайнем случае работу на кухне. Тогда будете заняты по ночам. Ведь вы этого хотите?

      – Да.

      Жоан остановилась. Она выпила рюмку и села на кровать.

      – Каждую ночь я ходила по улицам. Пока ходишь, все вроде бы легче. Но когда сидишь и потолок падает тебе на голову…

      – С вами ничего не случилось во время этих прогулок? Вас ни разу не обокрали?

      – Нет. Вероятно, по мне видно, что много у меня не украдешь. – Она протянула Равику пустую рюмку. – Ну а остальное? Довольно часто мне очень хотелось, чтобы кто-то хотя бы заговорил со мной! Лишь бы не чувствовать себя пустым местом, шагающим автоматом! Лишь бы на тебя взглянули чьи-то глаза – глаза, а не камни! Лишь бы не метаться по городу, как отверженная, словно ты попала на чужую планету! – Она отбросила назад волосы и взяла у Равика полную рюмку. –