813. Морис Леблан

своей подруге. Сернин добавил:

      – Приподнимите аметист, который служит пробкой… Там маленькое отделение, а в нем таблетки. Пусть мадам примет одну… одну, не больше… это очень сильное средство…

      Он смотрел, как молодая женщина ухаживает за своей подругой. Светловолосая, с виду очень скромная, лицо серьезное и ласковое – улыбка оживляла его черты, даже когда она не улыбалась.

      «Это Женевьева», – подумал он.

      И взволнованно повторил про себя:

      «Женевьева… Женевьева…»

      Между тем госпожа Кессельбах понемногу приходила в себя. Сначала, удивившись, она, казалось, не понимала, что произошло. Потом память вернулась к ней, и кивком головы она поблагодарила своего спасителя.

      Тогда он с глубоким поклоном произнес:

      – Позвольте представиться… Князь Сернин.

      Она сказала тихим голосом:

      – Я не знаю, как выразить вам мою признательность.

      – Не выражая ее, мадам. Это случай надо благодарить, случай, который привел меня сюда на прогулку. Могу я предложить вам руку?

      Через несколько минут госпожа Кессельбах звонила в дверь пансиона, обращаясь тем временем к князю:

      – Я попросила бы вас еще об одной услуге, сударь. Не рассказывайте никому об этом нападении.

      – Но, мадам, это было бы единственным способом узнать…

      – Чтобы узнать, понадобится расследование, а это опять шум вокруг меня, допросы, усталость. У меня нет больше сил.

      Князь не настаивал. Он откланялся, спросив:

      – Вы позволите справиться о вашем здоровье?

      – Ну конечно…

      Она поцеловала Женевьеву и удалилась.

      Между тем начинало смеркаться. Сернин не хотел, чтобы Женевьева возвращалась одна. Но не успели они свернуть на тропинку, как из темноты навстречу им выступил силуэт.

      – Бабушка! – воскликнула Женевьева.

      Она бросилась в объятия старой женщины, которая крепко расцеловала ее.

      – Ах, дорогая моя, дорогая, что случилось? Ты так опоздала, ты, такая точная!

      Женевьева представила:

      – Госпожа Эрнемон, моя бабушка, князь Сернин…

      Потом она рассказала о случившемся, а госпожа Эрнемон не переставала повторять:

      – О, моя дорогая… Боже, как ты, верно, испугалась!.. Сударь, я… Я никогда не забуду… клянусь вам… Но как ты, должно быть, испугалась, дорогая моя бедняжка!

      – Ну, будет, бабушка, успокойся, ведь я же здесь…

      – Да, но страх мог навредить тебе… Никогда неизвестны последствия… О, это ужасно!..

      Они прошли вдоль живой изгороди, через которую видно было засаженный деревьями двор, несколько цветников, крытую галерею и белый дом.

      За домом, под сенью зарослей бузины, расположенных туннелем, открывалась невысокая ограда.

      Старая женщина пригласила князя Сернина войти и отвела его в маленькую гостиную, служившую одновременно и школьной приемной.

      Женевьева попросила у князя разрешения ненадолго отлучиться, чтобы взглянуть на своих учениц, то было время их ужина.

      Князь