Блистательные годы. Гран-Канария. Арчибальд Кронин

Дункан. – Это прекрасно.

      – Чушь! Ничего прекрасного! – Старый доктор нахмурился из чистого упрямства. – Что, прикончил сегодня еще парочку моих пациентов? Когда ты уедешь, мне придется сделать опрос – узнать, остался ли кто-нибудь в живых.

      Дункан повесил шляпу и пальто на вешалку из красного дерева.

      – Вы слишком долго были не у дел. Вам нужно выпить чая. Где Джин?

      Было странно, что она его не встречает.

      – Джин, твой отец хочет чая! – крикнул Дункан.

      – Помолчи, приятель, – раздраженно сказал Мердок. – Оставь девушку в покое. Пусть Ретта хоть раз принесет нам чай.

      Удивленный, Дункан последовал за Мердоком в гостиную, где пылал камин. Вскоре вошла служанка с подносом, нагруженным чайными принадлежностями.

      – Когда нас только двое, комната кажется пустой, – вслух сказал Дункан то, о чем подумал.

      – Моя дочь наряжается, – пробурчал Мердок. – Сегодня вечером она собирается на Бал арендаторов.

      Глава 42

      Дункан не подал вида, что он удивлен. Он, конечно, знал об этих танцах – одной из достопримечательностей зимней общественной жизни округа. Но Джин никогда не упоминала о своем намерении поучаствовать в этом. Должно быть, эти мысли отразились на его лице, потому что Мердок повернулся к нему.

      – В чем дело? Неужели тебя гложет зависть, что девушка раз в году проведет вечер, как ей хочется, когда все остальное время она трудится не покладая рук?

      – Нет-нет, – поспешно сказал Дункан. – Это просто… ну… я понятия не имел… – Он помешивал чай гораздо дольше, чем было необходимо. – Она поедет одна?

      – Отнюдь! – огрызнулся Мердок. – Она встречается с молодым человеком, который уже много лет уделяет ей большое внимание.

      Совершенно ошеломленный, Дункан заставил себя улыбнуться:

      – И кто же это?

      Мердок как-то странно посмотрел на Дункана.

      – Алекс Эгль, – понизив голос, ответил он. – Прекрасный молодой человек и сын сэра Джона Эгля.

      Скрыв эмоции, Дункан поставил чашку, достал курительную трубку и медленно набил ее. У него осталось весьма лестное воспоминание о молодом человеке по имени Эгль в автобусе. Ему никогда не приходило в голову, что у Джин может быть такой «правильный» поклонник. Дункан воспринимал ее как некую независимую данность, считал ее обаяние частью атмосферы Линтона. Он не мог проанализировать причину своего смятения от этой новости.

      Тут и вошла Джин в вечернем платье.

      – А для меня найдется чашка чая? – спросила она с улыбкой.

      Дункан во все глаза смотрел на нее. Прежде он видел ее только в самой простой одежде. В этом шифоновом платье вроде тоже не было ничего особенного, но своей облегающей белизной, подчеркивающей линии юной фигуры, оно придавало Джин особое очарование. Ее волосы тоже были уложены по-иному, с белым цветком, вправленным в темные локоны. В ее глазах искрилось предвкушение бала.

      – Джин! Какая же ты красивая, – тихо сказал Дункан. –