Шоумен. Министерство мокрых дел. Владимир Васильевич Гриньков

Предшественника-то его вон как – к стенке, и девять граммов свинца. Наш герой уже готов был испугаться, но не успел.

      Скрипнула дверь, и вошёл полковник. И только теперь, согласно нашему сценарию, Сан Санычу предстояло пережить самое главное на сегодня потрясение.

      * * *

      Возникло какое-то замешательство. Как будто до сих пор офицеры знали, что им делать, а с появлением старшего по званию подрастерялись маленько.

      Дегтярёв думал, что полковник, обнаружив на столе водку, а за столом – покинувших боевые посты офицеров, начнёт кричать и топать ногами, но всё вышло иначе.

      – Перекур? – вполне дружелюбно осведомился главный.

      Дегтярёва его дружелюбие озадачило. Какой же может быть перекур на боевом-то дежурстве?

      – Ты присаживайся, Тимофеич, – пригласил полковника Брусникин. – Выпьешь с нами.

      Полковник не стал нос воротить и сел как раз напротив Сан Саныча. Над столом плавало настороженно-недоброе молчание. Брусникин налил полковнику водки, придвинул и потом смотрел, как полковник выпивает и закусывает.

      – Скажи-ка, Тимофеич, как там страна живёт, – подступился к интересующей его теме Брусникин.

      – Как живёт? – пожал плечами полковник, самостоятельно подливая себе водочки. – Трудится! Пока вы тут покой людей бережёте, эти самые люди выплавляют сталь, выращивают хлеб и бороздят космические просторы.

      – И никто … это … ну, в общем … всё нормально, да?

      – Ты о чём, капитан?

      Глаза полковника блеснули стальной искоркой.

      – Никто, спрашиваю, не бастует?

      – Да ты что! – зашёлся в благородном гневе полковник.

      Даже поперхнулся. Как раз закусывал луковицей – и вот дыхание сбилось от беспардонного вопроса.

      – Ты не подумай чего, Тимофеич. Я просто любопытствую, а так я любому могу дать идеологический отпор, ты же знаешь. Я как-никак в партии двадцать лет. У нас же руководящая и направляющая партия – какая?

      – Та-а-ак, – догадливо протянул полковник и вперился взглядом в Сан Саныча.

      Тот вжал голову в плечи, выдавая себя полностью.

      – Та-а-ак, – опять протянул полковник, окончательно прозрев.

      Дегтярёв подумал, что настал его смертный час, но он опять ошибся.

      – Налей-ка! – властно приказал полковник Брусникину и, когда тот налил водку в стакан до краев, махнул этот стакан залпом и даже не потянулся за закуской.

      – Товарищи офицеры! – сказал, глядя в стол. – Таково было решение командования! Во избежание деморализации и возможных эксцессов!

      Поднял голову и обвёл взглядом присутствующих. Все замерли в ожидании, и Сан Саныч вместе со всеми.

      – Там, наверху, – полковник махнул рукой в бетонный свод, – совсем не такая жизнь, как вам докладывает замполит. Вместо страны там пятнадцать независимых государств, демократия, гласность и вообще полный бардак.

      Полковник вздохнул и хрустнул пальцами.

      – До вас, поскольку вы на боевом дежурстве, информацию не доводили. Чтоб, значит, не снижать боеготовность и не лишать боевого духа.

      Дегтярёв