Шоумен. Министерство мокрых дел. Владимир Васильевич Гриньков

возвращение с того света и так … пи-и-и … пи-и-и … Надрались, в общем, в тот раз до … пи-и-и …

      Брусникин плеснул водку в стаканы.

      – Как же так! – пробормотал потерянно. – Такая страна была!

      Встал, пьяно качнулся, расплескав полстакана водки, и провозгласил:

      – За СССР!

      В последующие полчаса тот же тост провозглашался еще пять или шесть раз.

      Брусникин уже всецело доверился Сан Санычу и интересовался подробностями сегодняшней жизни там, наверху. Кое-что ему понравилось. Например, отсутствие очередей и тот факт, что импортные цветные телевизоры вполне доступны, а видеомагнитофоны продаются без предварительной записи и всем, а не только представителям льготного контингента. Зато он осудил дискуссию о выносе Ленина из Мавзолея, рекламу женских прокладок на телевидении и гегемонизм Соединенных Штатов Америки. Америка больше всего его расстроила.

      – Как же так? – вопрошал Брусникин. – Да кто они такие? Я же их одним нажатием кнопки! Движением этого вот пальца!

      Он осмотрел указательный палец правой руки. Сан Саныч тоже посмотрел. Наш герой ещё не знал, что события стремительно приближаются к ужасной развязке.

      – А что ж! – согласился уже здорово набравшийся Тимофеич. – Проучить мы их можем!

      Полковник поднялся из-за стола и пошёл, покачиваясь, к пульту.

      – Они думают, всё по-ихнему будет! А по-ихнему не будет …

      – Пошли! – предложил Брусникин Сан Санычу. – Потеха начинается, я чувствую.

      Полковник уже стоял у пульта.

      – Какая тут из кнопок – по Нью-Йорку?

      – Вот эта, товарищ полковник.

      Рука Тимофеича потянулась к красной кнопке. Я следил за выражением лица Дегтярёва.

      Он протрезвел, клянусь! В одно мгновение! Понял, что сейчас произойдёт, но всё ещё никак не мог поверить.

      На большом экране жил Нью-Йорк. Там в окнах домов горел свет и по улицам катили машины.

      – Вы что! – выдохнул потрясённый Сан Саныч. – Там же народу миллионов, наверное, десять!

      Оказалось, что, несмотря на все тяготы жизни, он остался совсем не кровожадным человеком.

      – "Десять", – хмыкнул Брусникин и указал рукой на экран компьютера. – Шестнадцать миллионов пятьсот двадцать шесть тысяч сто три человека … Сто четыре … Сто пять … Сто семь … Двойня, видно, родилась. Плодятся, как кролики.

      – Мы рождены, чтоб сказку сделать пылью! – провозгласил лозунг ракетчиков полковник и нажал страшную кнопку.

      Мигнули лампочки.

      – Пошла ракета! – сказал Тимофеич и обрадованно потёр руки. – Мы им покажем, как негров обижать!

      Дегтярёв смотрел на экран остановившимся взглядом. Сегодня утром, попивая дома чаёк с бутербродами, а позже толкаясь в вагоне метро по дороге на работу, он и помыслить не мог, что к вечеру станет свидетелем начала третьей мировой войны.

      – Лицо – крупным планом! – сказал я оператору.

      Собственно, ради вот этих кадров мы всё и затеяли. Видели ли вы раньше лицо человека, который знает то, чего