Шоумен. Министерство мокрых дел. Владимир Васильевич Гриньков

для съёмок.

      – Я скажу своим, – кивнул Борис. – Чтоб не шастали. Вы когда начинаете?

      – А мы уже начали, – сказал я, взглянув на часы. – Там, в Москве, всё уже завертелось.

      * * *

      А в Москве действительно все завертелось. Сан Саныч Дегтярёв, мужчина сорока с лишним лет, первостатейный электрик и вообще очень неплохой человек, был вызван к директору, в кабинете которого его уже поджидал армейский полковник крайне хмурого вида.

      – Вот, – сказал директор Сан Санычу. – К вам товарищ.

      Дегтярёв на всякий случай оробел, и не зря.

      – Дегтярёв? – спросил хмурый полковник. – Александр Александрович?

      Вид он при этом имел такой, что Сан Саныч совершенно искренне пожалел о том, что именно сегодня он, Дегтярёв, вышел на работу, а не оказался на больничном.

      – Так точно! – отчеканил Дегтярёв, пытаясь встать по стойке "смирно", насколько только это позволял сделать его отросший за долгие годы семейной жизни животик.

      – Электрик?

      – Так точно!

      – Высшего разряда?

      – Так точно!

      С каждым своим ответом Сан Саныч втягивал живот всё сильнее и стройнел прямо на глазах.

      – Вы нам нужны, – объявил полковник. – Особое задание. Дело государственной важности.

      Дегтярёв бросил быстрый взгляд на своего директора. Тот многозначительно кивнул.

      – Поедете со мной! – сказал полковник таким тоном, после которого у Сан Саныча оставался выбор совсем небогатый: или соглашаться, или идти под трибунал.

      – Слушаюсь! – выбрал жизнь Дегтярёв.

      Он был тотчас же препровождён грозным полковником к проходной завода, где их уже поджидал армейский фургон. Там, в фургоне, Сан Саныч и был введён в курс дела.

      На одном из воинских объектов замечены неполадки в электросистеме. Поскольку своего электрика у них сейчас нет – был расстрелян перед строем неделю назад за разглашение военной тайны – пришлось приглашать человека со стороны.

      Дегтярёв, услышав про расстрелянного, усомнился было, но тут крайне неосторожно взглянул в глаза своему собеседнику и понял – как пить дать, расстреляли. Этот вот, хмурый, запросто способен на подобное. По глазам видно. Он же, наверное, и расстреливал, змей! Сан Саныч поник и готов был исчезнуть, испариться, но сделать это не было совершенно никакой возможности.

      Наших видеокамер в машине не было, да и ни к чему они. Задачей "полковника" было подготовить Сан Саныча к основному действу, которое произойдёт в бункере. Дегтярёву сегодня предстояло пережить немало.

      – Обо всём, что увидите – полный молчок! – продолжал наставлять Сан Саныча полковник. – Сверхсекретный объект! Государственная тайна!

      Мог бы и не предупреждать. Если за разглашение там расстреливают перед строем – куда уж секретнее.

      – У меня жена, – на всякий случай сообщил Дегтярёв. – И две дочки.

      Но у полковника хмурости на лице при этих словах не убавилось.

      Ехали долго, но где – Сан Саныч определить не мог. Окна в фургоне были прикрыты шторками, а раздвинуть их он не смел. В дороге