Исключительно твой. Юлия Резник

девчонки напропалую со мной флиртуют. Я вяло отмахиваюсь. От стоянки до полевой кухни идти прилично. Делать нечего. Вызываюсь помочь девчонкам донести сумки.

      – Марат, а ты вечером свободен?

      – Как сказать, – ухожу от ответа.

      – А пойдем купаться? Голышом. Я так ненавижу все эти купальники. Но сама из-за местных боюсь. Мало ли что у них на уме.

      Девки хихикают. Закатывают глаза. Намек весьма и весьма непрозрачный.

      – А то, что здесь детей тьма, тебя не смущает, Никитина? – доносится глубокий, отзывающийся лаской в животе голос.

      – Ой, Афин, а мы тебя не заметили.

      – Я так и поняла, – усмехается та. Нечитаемый взгляд соскальзывает на мою руку, за которую прочно вцепилась девчонка. Оуч… Я машинально стряхиваю чужую загребущую лапку. Бутылки в пакете звякают. Афина недобро сощуривается.

      – Надеюсь, это лимонад.

      – А если нет? – выступает вперед Рита.

      – А если нет, то тот, кто это приобрел, забирает свое барахло и валит отсюда на все четыре стороны.

      – Это благодарность за то, что мы пришли тебе на помощь?! – рычит девица, наступая. – Да если бы не мы, здесь бы все с землею сравняли!

      – Вы помогли не мне. А детям. И не за просто так, – цедит Афина. – Вы с ней заодно? – оборачивается к остальным девочкам.

      – Нет. Мы говорили, что алкоголь покупать не надо. Но кто нас послушал?

      Взгляд Афины скользит дальше мимо меня. Будто я – вообще пустое место.

      – Я только помог донести, – замечаю тихо, и улыбка помимо воли касается моих губ. Афина в ярости – это что-то. У меня слабеют коленки. У меня кружится голова. У меня такой стояк, что сдохнуть просто. – Не могу разрешить женщине таскать тяжести, даже контрабанду.

      – Блин, ты такой классный! – стонут девицы. Афина громко фыркает.

      – Не злись, – подхожу к ней, опускаюсь на корточки. – Это тебе.

      Афина недоверчиво заглядывает в пакет.

      – Курица? – удивленно хлопает глазами.

      – Угу. Разве я не добытчик? – улыбаюсь. Ну, пожалуйста, пожалуйста, давай уже, выдыхай. Не нужны мне эти малолетки и даром. Ты же умная девочка…

      – Э-э-э… Еще какой. Спасибо, что она, по крайней мере, по частям и без перьев. Теперь, видимо, предполагается, что я должна ее приготовить?

      – Готовка – женское дело, – пожимаю плечами.

      – Т-ш-ш!

      – Что?

      – Ты здесь со своим махровым сексизмом потише. Девчонки-то у меня в основном феминистических взглядов. Рассоришься, никто больше не позовет купаться.

      – Ревнуешь? – касаюсь ее подбородка пальцами. Фиксирую взгляд своим.

      – П-ф-ф-ф. Было бы к кому.

      – Ты права. Не к кому совершенно. Я исключительно твой.

      Афина потрясенно моргает. Несколько раз открывает и закрывает рот, да так и не находится с ответом. Касаюсь ее губ своими, девчонки, которым хватило ума отойти, улюлюкают.

      – Ты что делаешь? – накрывает губы пальчиками.

      – Целую. Нельзя?

      – Не слишком ли поздно ты спрашиваешь? – хмурит соболиные брови.

      – Тебе не