Исключительно твой. Юлия Резник

помощь, Марат. Рада была знакомству.

      – А почему была? – удивляюсь.

      – Эм… Потому что мы скорей всего больше не встретимся? Ты же проездом. – Ведет округлым сахарным плечиком.

      – У меня отпуск.

      Ага. Фиг ты теперь от меня отделаешься. Да, я еще не знаю, что это за чувство, но то, что мне с ним теперь жить – факт. Оно под кожей уже. Внутри. Беспокоит, ворочается. Отдает в ушах оглушающим «моя»!

      – Хочешь провести его здесь? – усмехается.

      – Почему нет? Полагаю, чем больше народу, тем лучше?

      В кармане вибрирует телефон. Наверняка меня давно уже потеряли. Делать нечего. Пока надо валить. Толкаю калитку. Раз – облом. И со второй попытки ничего не выходит. Афина оттесняет меня в сторонку и, резко опустив ручку, рывком открывает дверь.

      – Вот так надо. Сильно и до упора.

      Нет, я, конечно, понимаю, какой смысл Афина вкладывает в слова, но в голову бьет, словно она совсем о другом. Меня окатывает волной испепеляющей нестерпимой жажды.

      – Ты когда освобождаешься? – сиплю я, раз уж мы перешли на ты. Афина вскидывает ресницы. На секунду ее задумчивый взгляд задерживается на моем лице. На губах мелькает улыбка.

      – Ничего не выйдет. Даже не пытайся. – Отводит глаза.

      – Почему? – задерживаю в руке ее ладонь.

      – Просто. Извини, мне нужно идти.

      Делать нечего. Отпускаю. Не держать же мне ее силой! Танюшка машет пухлой ладошкой. Машу ей в ответ. Калитка с лязгом захлопывается у меня перед носом. Телефон опять настойчиво звонит.

      – Да… – отхожу. – Что там у вас случилось?

      – Мы босса потеряли, Марат Маратыч. Где тебя носит?

      Они потеряли, блин… Да я вообще, похоже, потерян. Оглядываюсь на злосчастный забор. В ушах звучат строчки из древней песни: «Выкраду вместе с забором»…

      – Я на место заехал посмотреть, что да как. Сейчас заскочу в больницу к пострадавшим.

      – Вот еще! Ты свою физиономию не свети. Учуют, что сам биг босс подъехал, повысят ставки. А тут и без тебя уже один алкаш орет, что ему непременно нужно лечение в Швейцарии.

      – Подъеду – разберемся, – смеюсь. Внутри пузырятся эндорфины. Мне так офигенно, несмотря на ее «нет», что я готов оплатить лечение всей деревне.

      – Ну, как скажешь. А потом какой у нас план?

      – Потом я тут потусуюсь. С местными.

      Миша в трубке закашливается.

      – Лучше ты ничего не придумал? – возмущается.

      – Нет. А у тебя есть какие-то другие идеи?

      – Пока нет.

      – А у меня нет лишнего времени. Стройку надо начинать. А как это сделать, если мы не знаем, кто стоит за пикетом?

      – Но…

      – Миш, я уже еду. Там и поговорим, – закрываю тему.

      Больница в поселке – зрелище довольно унылое. Из четырех пострадавших, о которых мне стало известно, в ней остался всего один. Тот, которому лечение в Швейцарии подавай. Остальные отделались легким испугом. Ну, или нарочно наврали о травмах, чтобы раздуть скандал. Нахожу врача, получаю заверения в том, что у бедолаги есть все необходимое. И что его