Как бы волшебная сказка. Грэм Джойс

и полез в нагрудный карман за пачкой сигарет. Потом передумал и сунул ее обратно.

      – У меня была дочь от одной дряни. Сущей ведьмы, иного слова не подберешь. Теперь она не дает мне видеться с дочкой, и для меня это ежедневная боль – не видеть ее.

      – Сколько лет дочке?

      – Около девяти.

      – Тяжело тебе.

      – У меня украли жизнь моей дочери.

      Ричи рассказал Женевьеве некоторые подробности этой истории. Что он не видел дочь с тех пор, как той исполнилось пять лет. Как таскался по судам и что все они решают в пользу матерей. Он был полон горечи. Но поймал себя на том, что открывает душу Женевьеве, как многие до него.

      Затем вошла Эмбер:

      – Скажи Джози!

      – Сказать Джози что? – спросила Женевьева.

      – Что она сущее наказание!

      Женевьева вышла разобраться в причине шума и обнаружила, что лак для ногтей разлит по всему ковру, а Ричи тем временем воспользовался ее отсутствием, чтобы выйти наружу и закурить. Вспомнив о мальчишке на крыше кузни, он достал белый платок и помахал им:

      – Не стреляй, ради бога!

      Ричи стоял во дворе, дымя сигаретой и глядя на Джека.

      – Привет! – сказал он.

      Джек кивнул в ответ и снова приник к ружью.

      – Что, не выходят поиграть, пока я здесь стою, да? – спросил Ричи. – Так как тебя зовут?

      – Джек.

      – Какой у тебя калибр?

      – Один семьдесят семь.

      – Надо было просить отца купить два и два. Такая штука мозги крысе вышибет.

      – Ты Ричи?

      – Точно.

      – Я так и думал.

      – Отец упоминал обо мне?

      – Да. Иногда.

      Ричи продолжал курить, а Джек лежал на крыше, прильнув к прицелу, словно враг мог появиться в любой момент.

      Ричи докурил и вернулся в кухню. Женевьевы там не было, и он прошел в гостиную, где она и Зои на четвереньках скребли ковер, пытаясь отчистить его от лака, Джози выла, а Эмбер, сложив руки, с мрачным видом сидела на диване. Его взгляд упал на гитару в углу.

      – Кто играет на гитаре? – спросил он, стараясь перекрыть вой Джози.

      – Зои учится, – ответила Женевьева.

      Ричи поднял гитару, взвесил ее в руках и ударил по струнам. Потом протянул Зои:

      – Сыграй что-нибудь, милочка.

      Зои взглянула на Женевьеву.

      – Я знаю только три аккорда, – сказала она, обращаясь к матери, а не к Ричи.

      – Так сыграй три аккорда, – сказал тот. – Давай покажи, как ты умеешь.

      – Я не в настроении, – ответила Зои.

      – А я в настроении.

      Он протянул ей гитару. Зои подняла глаза и уловила нечто в его взгляде, отчего немного испугалась говорить «нет». Она с неохотой взяла у него гитару, села и начала перебирать струны. В проигрывателе по-прежнему крутился диск с фильмом, и Ричи выключил телевизор. Эмбер задохнулась от притворного возмущения.

      – Ну давай, милочка, покажи нам.

      Зои принялась играть свои три аккорда, то боем, то переборами, стараясь придать игре немного чувства.