Собрание сочинений в шести томах. Т. 5: Переводы. О переводах и переводчиках. М. Л. Гаспаров

сможем лучше всех чертей из ада,

      Ей-ей! вот будет нам потеха!»

      Хозяину смешно. Он бьется об заклад,

      Они спешат и рвутся к делу,

      Нетерпеливая отвага их торопит,

      И вот они в лесу, и вот пред ними враг.

      Холодный страх пронзил обоих:

      Один в испуге лезет на сосну,

      Другой, умней, упал и притворился мертвым:

      Застыл, не дышит, взгляд потух,

      Лежит старательный покойник

      И держит в памяти одно лишь:

      Что мертвецов медведь не ест.

      Зверь смотрит, нюхает, со всех сторон заходит

      И поддается на обман:

      «Фу! – он ворчит, – какая падаль!

      Нам, медведям, чего-нибудь бы посвежей!» —

      И удаляется. Храбрец-приятель

      Скорей с сосны – и к другу. «Как я рад!

      Ты жив! едва глазам я верю:

      Видать, большой святой тебя хранил!

      Но как же нынче вражья шкура?

      Я в страхе видел, что медведь

      Стоял над самым твоим ухом —

      Так что же он тебе сказал?» —

      «Немногое, – ответил друг, – но с толком.

      Мне посоветовал он так:

      Пока медведь еще не пойман,

      Медвежьей шкурой не торгуй!»

      ЭВАЛЬД ХРИСТИАН ФОН КЛЕЙСТ

      Раненый журавль

           Осень стряхнула листья с пестрых рощ,

      Холодный иней стлался по лугам,

      Когда слетелась стая журавлей

      К морскому брегу, чтобы править путь

      В заморский добрый край. И лишь один

      Журавль, чью ногу ранило стрелой,

      Был в стороне, тосклив, безмолвен, чужд

      Вольному крику строящихся птиц,

      И громко тешились они над ним.

           Он думал: «Я не виноват, что хром,

      Я благу общему служил, как вы,

      И не за что смеяться надо мной.

      Но ах, как мне лететь, когда всех сил

      И мужества меня лишает боль?

      Несчастному, мне в море будет смерть!

      Зачем живым я спасся от стрелка?»

           Тут ветер потянул с холмов к волнам,

      И журавлиный строй взлетает в путь,

      Бьет крыльями и радостно кричит,

      А тот больной все дальше отстает,

      Все чаще отдыхает на листах

      Плавучих лотосов и все томим

      Тоской и болью. Так достиг и он,

      Счастливой осторожностью спасен,

      Тех мест, где добрый воздух исцелил

      Его недуг; а многие из злых

      Насмешников погибли в пене волн.

           Вы, знающие бедствий тяжкий гнет,

      Вы, в честном сердце кроющие скорбь,

      Оставьте страх, не проклинайте жизнь,

      Дерзните в путь по жизненной стезе:

      Там, за морем, есть лучшая земля —

      Поля блаженства, и они – для вас!

      КОМЕДИЯ

      Это отрывок из латинской комедии IV века «Кверол». Комедия – очень мало известная: даже советские историки, всюду искавшие материалов о положении и психологии рабов в древнем мире, ни разу не воспользовались тем монологом раба, который здесь переведен. Раба зовут Пантомал («негодяй на все руки»), его хозяина – Кверол («брюзга»), сюжет – о