Собрание сочинений в шести томах. Т. 5: Переводы. О переводах и переводчиках. М. Л. Гаспаров

сталкиваясь с идеей,

      Возбуждается, обе рождают третью,

      И снова, и снова, и постепенно,

      Словно пенистая влага

      Под руками кондитера, вырастает масса

      Взаимосвязанных мыслей, и так выходит

      Наподобие крема —

      Новая философская система».

           Физик, напротив,

      Любовался, как самая малость

      Материи становится огромным

      Объемом, а это значит,

      Что назло всем чувствам

      Мир – ничто, материи в нем почти и нету,

      А вся природа

      Подобна воздушно взбитым сливкам.

           Глубокомысленный же теолог,

      Отведав сливок, удостоверил:

      Плотности в них так мало,

      Что не ешь, а только кажется, как будто

      Ешь. Эта пища – словно нарочно

      Чтобы обмануть нечистого духа,

      Когда он во время поста примечает,

      Как лакомки над чашкой шевелят челюстями,

      И злорадно бросает

      На адские весы это их прегрешенье,

      А вес его мал, и дьявол растерян,

      И богословы смеются ему в морду.

           Но вдруг из гущи сливок

      Раздался голос —

      Не знаю уж, явление ли природы

      Или шутка презрительного домового:

      «Загляните в чашку:

      Веса там мало, а ветра много:

      Вот истинный образ

      Всего, что бесполезно и праздно

      В вашем человеческом знанье».

      ТОМАС ДЕ ИРИАРТЕ И ОРОПЕСА

      Медведь, обезьяна и свинья

           Медведь, с которым приезжий

      Зарабатывал на жизнь,

      Как-то шел на задних лапах

      В недовыученном танце,

      Представляя человека,

      И спросил мартышку: «Как?»

           Мартышка была толкова

      И сказала: «Никуда!»

           Медведь молвил: «Ты, мартышка,

      По-моему, неправа:

      Разве я хожу не прямо?

      Разве видом не хорош?»

           Свинья, видя эту ссору,

      Крикнула медведю: «Браво!

      Молодец! Лучших танцоров

      В мире не было и нет!»

           Медведь, такое услышав,

      Задумался, помолчал,

      А потом, убавив важность,

      Сказал такие слова:

      «Когда меня обругала

      Мартышка, я ей не верил;

      Но уж если свинья хвалит,

      Значит, впрямь пришла беда!»

           Пусть каждый гордец-писатель

      Эту истину запомнит:

      «Бранит умный – дело плохо,

      Хвалит глупый – вовсе дрянь!»

      ХРИСТИАН ФЮРХТЕГОТТ ГЕЛЛЕРТ

      Умирающий отец

      Два сына были у отца:

      Кристоф был умный, а Георг был глупый.

      Подходит смерть; и, лежа на одре,

      Глядит отец с тревогой на Кристофа:

      «Ах, сын! меня терзает мысль, —

      Вот я умру – и что с тобою, умным, будет?

      Послушай: у меня в шкапу

      Стоит ларец, в нем дорогие камни,

      Они – твои: возьми их, сын,

      И только не делися с братом».

      Сын испугался: «Как же так?

      Ведь если