Приют Грез. Эрих Мария Ремарк

мне тоже быть подле вас… я так хочу вам помочь… помогите же мне… жизнь часто такая странная… и человеку необходим тогда другой человек.

      Фриц посмотрел на нее.

      – Элизабет, – тихо сказал он, – ты так похожа на нее. Я заключил тебя в свое сердце, как только услышал. Моя милая юная подруга…

      – Благодарю вас, о, благодарю! – пылко воскликнула Элизабет.

      – Не так, – сказал Фриц, – мои друзья говорят иначе. Ты хочешь быть исключением? Мои молодые друзья называют меня дядей Фрицем.

      – Дядя… Фриц… – благоговейно произнесла Элизабет.

      Он поцеловал ее в лоб.

      Отблеск свечи озарял прелестную картину на стене. И казалось, будто прекрасные глаза искрятся и сияют и на алых губах играет улыбка.

      III

      – Где же дядя Фриц? – Паула капризно тряхнула головой и бережно поставила в вазу сирень.

      – Да придет он, придет, – улыбнулся Фрид, – ты же сама только что пришла, малютка Нетерпеливость. Я-то уже час жду.

      – Разве дверь была открыта?

      – Заперта, но ключ торчал в скважине.

      – Он ведь помнит, что мы приходим по пятницам. Ах… – Она победоносно взмахнула блокнотом. – Тут кое-что написано…

      – В самом деле?

      – Конечно! Сидишь тут целый час и ничегошеньки не заметил! Фрид! Надо, чтоб пришла девушка! А еще сильный пол, называется! Смотри: сперва начатое стихотворение, потом: «Милые дети»… вот как!.. «мне нужно в город, чтобы купить сахару к чаю, красную киноварь для палитры и конфеты для нашей сластены. Печенье и масло на столе. Где чашки и сахар, вы знаете. Чай тоже. Располагайтесь. Фриц».

      – Сластена – это про тебя, – заметил Фрид.

      – Про меня? Но… ох этот дядя Фриц! Я вовсе не сластена! – возмущенно воскликнула Паула, откусывая кусочек печенья.

      – Ну конечно, не сластена, – заверил Фрид, придвинув к ней всю коробку с печеньем.

      – Фрид, ты гадкий! – Она топнула ножкой. – И все оттого, что ты общаешься с Эрнстом, а тот вечно насмехается. Запомни, мне восемнадцать! Я молодая дама, а не ребенок!

      – В этом никто не сомневается.

      – Нет! Ты! Обращаешься со мной как с ребенком! Сомнение на деле.

      – Покорнейше прошу меня простить, мадемуазель!

      – Вот опять ты насмехаешься.

      – Ах… Ладно: прости, Паульхен, ты – молодая дама.

      – Правда?

      – Чистая правда!

      Глаза ее лукаво смеялись.

      – Вот и хорошо! Ах, Фрид, глупыш, я вовсе не хочу быть молодой дамой. – Она звонко рассмеялась.

      Фрид был обескуражен.

      «Попробуй пойми это длинноволосое племя», – подумал он.

      – Фрид…

      – Да?

      – Завтра пойдем принимать воздушные ванны, понятно?

      – С удовольствием, Паульхен. Может, и на озеро сходим, поплаваем?

      – Можно! Чем больше возможностей подставить себя солнцу, воде и ветру, тем лучше! Ах, Фрид, ведь так чудесно сбросить в воздушной