Приют Грез. Эрих Мария Ремарк

монотипии, а иной раз и рисунки пером и силуэты, оформляет книги, так что с ним все в порядке.

      – Рад слышать. А Паульхен?

      – Как обычно, егозит, спорит, хочет быть взрослой, да и впрямь скоро повзрослеет.

      – Сходишь со мной на вокзал, Фриц? Мне надо забрать багаж.

      Не торопясь, оба направились к вокзалу. И посреди разговора на них вдруг вихрем налетело нечто щебечущее и душистое – Паульхен!

      – Эрнст! Это ты или твой дух?

      – То и другое, Паульхен, у мужчины дух всегда при себе, тогда как дух девочки-подростка часто заключается лишь в ее воодушевлении.

      – Ох! – невольно вставил Фриц.

      – Дядя Фриц, слышишь, он опять начинает! Фу, Эрнст!

      – Далеко ли ты собралась в этом восхитительном розовом летнем облаке, Паульхен?

      – Пошататься, милый дядя Фриц.

      – Пошататься? – в один голос вскричали оба. – Это как же?

      – Ну, погулять, если тебе так понятнее, господин Эрнст, погулять по Главной улице с полшестого до полседьмого.

      – Ах вот как, понятно, – сказал Эрнст, – раньше мы называли это место Глупышкиным лугом.

      – Замолчи, гадкий мальчик… До свидания, дядя Фриц. – Она поспешила прочь, но все же вернулась. – До свидания, Эрнст.

      – Так-то лучше. Повеселись хорошенько, Паульхен.

      Они продолжили путь. На вокзале Эрнст вручил деньги и адрес служителю. А потом настоял зайти в кофейню.

      – Куда же? – смиренно сказал Фриц.

      – В «Виттекинд». Идем, старина, смотри веселей. Надо же мне снова повидать ваших девушек.

      – А у вас там ты девушек не видал?

      – Господи, да разве же это девушки! Сплошь «образованные»: закончили обучение или еще учатся. Внешний признак последних: стоптанные каблуки, пенсне в черной оправе, обтрепанные подолы… или гладкие, причесанные по-мокрому волосы, закрытая блузка со стоячим воротом и длинными рукавами. Еще хуже – студентки-музыкантши. Особый вид: прирожденные художницы, платья с огромным вырезом при гусиной-то шее, угловатых плечах и полном отсутствии бюста. Внешность для них значения не имеет! Во-вторых: они ведь «образованные». Новый сорт. Пьют чай, пишут маслом альпийские пейзажи, играют на фортепиано «Тоску штирийца по родине», «Молитву девы» и «Элегию», читают «И любовь никогда не перестает», «Разбитые сердца» и прочее… Некоторым я как-то раз показал парочку выпусков «Красоты». Господи, взрыв негодования. Что за люди! Эти лишенные женственности книжные черви знать ничего не знают о солнце, воздухе и красоте! Фриц, «образованная» женщина – это кошмар. У нас есть множество всяких законов, но нет ни единого, который бы мигом решительно отправлял под венец скучающих женщин, как только они принимаются политизировать, писать книги и так далее. После этих эстетствующих бледных физиономий прямо-таки жаждешь увидеть простую, милую, прелестную девушку, которая целует и любит так, как того желает мать-природа. А стало быть: вперед, на бойню!

      Они поискали свободное место в довольно многолюдной кофейне. За одним из столиков в центре зала сидела очень элегантная молодая дама. Эрнст слегка иронично поклонился. Она же