Елисейские Поля. Ирина Одоевцева

свет скользнул по его лицу, по плечам и пропал. Он открыл глаза. Изольды уже не было. Кругом все было пусто. Он лежал один на влажном, твердом песке. Ему было холодно. Где же Изольда? Куда она исчезла? Он встал и оглянулся.

      В волнах мелькали головы купающихся, но Изольды не было между ними, он узнал бы ее по светлым волосам. Он быстро зашагал по берегу, всматриваясь во встречных, но ее нигде не было. Может быть, ее и вовсе не было, ему только показалось. Да, конечно, ее не было. Откуда такая могла взяться? Не бывает таких. Он слишком долго мечтал об Изольде, слишком долго лежал на солнце. Ему показалось.

      Нет, она была, живая. Он еще чувствует ее горячий взгляд, и песок шуршал под ее ногами. Нет, ему не показалось. Неужели он увидел ее, чтобы сейчас же потерять?..

      Он шел по берегу широкого пустынного пляжа. Сердце тяжело и глухо стучало.

      «Вздор, – успокаивал он себя. – Не могла же она пропасть. Если не найду ее сегодня, так увижу завтра. Чего я волнуюсь? И какое мне до нее дело?»

      Он пожал плечами.

      «Какая-то девчонка. – Он засунул руки глубоко в карманы и, насвистывая, повернул обратно. – Вздор».

      Но в эту минуту кто-то отчаянно крикнул, крик пронесся по берегу, и в ответ на него послышались испуганные голоса:

      – Утонула? Кто, кто утонул?

      – Девочка утонула.

      Люди бежали со всех сторон к тому месту, где только что лежал Кромуэль. И он тоже побежал, еще не понимая ясно, но уже чувствуя тяжесть непоправимого несчастья.

      Утонула. Утонула девочка. Она, Изольда, утонула. Он бежал, спотыкаясь, обгоняя бежавших рядом.

      – Изольда, Изольда утонула, – повторял он бессмысленно.

      Он, задыхаясь, подбежал к толпе, стоявшей кругом, протиснулся, сильно толкнул кого-то и с ужасом наклонился над лежавшей на мокром песке девочкой. Но это была не Изольда. Черные, короткие, мокрые волосы падали ей на лоб, маленький нос странно побелел, лицо было спокойно, как-то особенно спокойно, и даже открытый посиневший рот не нарушал выражения покоя и какой-то особенной ясности и чистоты. Ее черное трико еще не успело просохнуть, и вода стекала с него на песок. Худые детские ноги были стыдливо сжаты, руки широко раскинулись.

      Не Изольда. Кромуэль поднял голову, взглянул на небо, вздохнул и вдруг, чувствуя какое-то радостное освобождение, громко засмеялся. И сейчас же растерянно оглянулся, но никто не слышал его смеха.

      – Доктор, доктор, вот доктор!

      Господин в сером костюме встал на колени около девочки и прижал ухо к ее мокрой груди. Все смотрели на него. Может быть, еще спасут? Но господин в сером костюме покачал головой и встал, счищая песок с колен:

      – Ничего не поможет. Разрыв сердца.

      – Умерла? – Из-за чьего-то плеча совсем близко вынырнула голова в зеленой резиновой шапке, натянутой на уши.

      Большие светлые глаза сузились от любопытства и ужаса.

      – Умерла?

      Изольда. Это она. Он нашел ее. Он пододвинулся к ней и взял ее за локоть. Она посмотрела на него все с тем же любопытством и ужасом.

      – Умерла? –